— Лето на Кавказской Ривьере! Ух, как жарко! — засмеялся Купаев.
За спиной Саши под чьими-то шагами захрустел снег. Он обернулся и увидел матроса с автоматом, сопровождавшего пленного фашиста. Пленный шел, вобрав голову в воротник шинели, в шапке, надвинутой на самые уши. Остановился, уставился на купающихся. В глазах его выразилось недоумение, потом удивление, смешанное со страхом.
— Фриц Куртович, айда с нами плавать! — весело крикнул из воды Федя Климов.
Моряк, сопровождавший пленного, остановился, свернул самокрутку. Неожиданно Саша, который до сих пор, съежившись, сидел на берегу, вскочил и стал раздеваться. Через секунду он был уже в воде.
— Саша! Не смей, назад! — крикнул ему Купаев.
Но Саша и не думал возвращаться.
— Я тоже морж! Молодой морж! — кричал он, сильно хлопая по воде руками.
— Да, ты морж. Морж с воспалением легких, — сказал Климов.
Пленный не сводил глаз с купающихся.
— Гитлер капут! — воскликнул он вдруг, подняв руки.
— Это мы и сами знаем, — резонно заметил Кунаев. — Ты бы сказал что-нибудь повое.
Пленный побрел вдоль берега, не сводя глаз с «моржей».
Александр, Игорь и Михаил стояли на горе.
— Как заросла наша траншея! Эх, сколько я пота пролил, пока рыл ее!
— Годы ее заполнили… — сказал Александр.
Михаил оглядел гору и грустно покачал головой:
— Высота тридцать три! Сколько здесь сложило голову!
Небольшая компания туристов спускалась с горы и, хохоча, перебрасывались большим красным мячом.
Александр вдруг почувствовал в груди такую боль, что невольно присел.
— Что с тобой, Саша? — поддержал его за руку Михаил.
— Видимо, осколок… Так никогда еще не было больно.
Игорь присел рядом с Александром.
— Может, неотложку вызвать?
— Не надо.
— Что значит — не надо! — воскликнул Михаил. — Беги, Игорь, беги! На нем лица пет…
— В самом деле прошло, — Александр улыбнулся и встал. — Ну, вот видишь, все в порядке.
— Эх, — вздохнул Михаил, — верно сказал поэт: «Мы не от старости умрем, мы от старых ран умрем». Ну, как ты?
— Как кремень.
— Гляди-ка, — и Михаил показал в сторону дороги, — пополнение прибыло!
Человек десять уже поднимались от дороги в гору. И среди них Боря Назаров. Александр взволнованно всматривался в лица приближающихся людей.
— Узнаете кого-нибудь? — спросил Михаил.
Игорь и Александр отрицательно покачали головами.
Первым подошел бодрый пожилой мужчина невысокого роста:
— Аркадий Ермаков! Второй взвод третьей роты.
— Бибилейшвили… Первый взвод четвертой роты.
— Белов… Старшина первой роты.
— Ханлар Селиханов! Связист второй роты…
— Капитан Бережной, командир третьей роты!
— На гору поднимались? — спросил Ханлар.
— Нет, еще не поднимались, — ответил Михаил.
— На гору мы поднимемся все вместе. — сказал Назаров. — Это мероприятие включено в официальный план. Девятого числа в восемь ноль-ноль мы начнем штурм.
Александр шел по улице, и было видно, как он торопился. Взглянул на часы и поспешил дальше.
Около одного из дворов взгляд его скользнул по разобранному мотоциклу и двум ребятам в рабочей одежде. В одном из них он не сразу узнал Темури.
— Чья это развалина? — спросил Александр, хотя было ясно по радостно-возбужденному выражению лица, что мыслями он очень далек от их дел.
— Славина, — кивнул Темури на юношу. — В цилиндре что-то заело. А ты куда собрался с утра? — сын подозрительно прищурился.
Александра покоробил неделикатный вопрос Темури, но он не подал вида:
— Так… по делу.
Темури засмеялся:
— Однако у тебя совсем не деловой вид.
Александр, не ответив на замечание сына, взял его за локоть:
— Темур, ты уже не ребенок… Если ты серьезно относишься к этой девушке…
— К какой девушке?
— Я говорю про… Марину.
— Мы с Мариной друзья.
— Что?! Ходишь с девушкой обнявшись и говоришь, что вы друзья?
Темури удивленно посмотрел на отца, не зная, возмутиться ему или рассмеяться.
— Разве нельзя ходить, обнявшись с сестрой? — спросил Темури.
Александр понял уже, что зря затеял этот разговор.
— С сестрой можно. Я просто хотел тебе напомнить, что ты уже не ребенок…
Темури с нетерпением ждал конца разговора:
— Это ты мне уже сказал, а я понял. Я не ребенок.
— У тебя сейчас такой возраст, возраст любви.
— Ого! — оживился Темури. — Да будет тебе известно, что сейчас я нахожусь в возрасте увлечений. Возраст любви наступает позже… — Темури посмотрел на отца значительным взглядом: — А? Разве я не прав?