– Джим! – перебила она его. – Скажите, вы не переодевались Зеленым Стрелком ради каких–то ваших целей?
– Зачем? Каких целей?..
– Ну, скажем, чтобы проследить за Беллами? Вы ведь сделали это однажды, сознайтесь.
– Никогда! – торжественно заверил он. – Мне и во сне не пришло бы в голову – даже для того, чтобы напугать мерзкого старика. В этом не было никакой выгоды.
Валерия вздохнула с облегчением.
– Значит, это не вы – Зеленый Стрелок?
– Великий Боже! Конечно, нет. Я лишь уволенный дворецкий и могу оказаться неудачливым полицейским, но я не Зеленый Стрелок!
– Вам ничего не удалось узнать… относительно…
Она не закончила фразу.
– Ничего, что касается вас. Я нашел несколько писем от его брата, и все!
Он нарочно не упомянул о найденной «кошке».
Вскоре после этого Федерстон вернулся в «Синий Кабан» и стал раздумывать, как лучше действовать дальше.
Его автомобиль стоял в гараже в соседней деревне. Он пользовался им по случаю. Посещал Лондон в те часы, когда мог вырваться из замка. Мистер Беллами представлял своему дворецкому свободный день один раз в неделю. Савини должен был объяснять хозяину, когда тот требовал отсутствующего дворецкого, что именно сегодня и есть его свободный день.
Джим пошел в ресторан гостиницы. Там он увидел репортера и подсел за его столик.
– Я решил вернуться в Лондон, но буду наезжать сюда! – сказал Федерстон. – Комнату в «Синем Кабане» оставляю за собой. Дайте мне знать, если что–нибудь случится, здесь будет мой человек.
– Для наблюдения за Беллами?
– И для этого тоже.
«А в основном для наблюдения за мисс Хоуэтт», – решил про себя Спайк.
Вслух же сказал:
– Редактор хочет, чтобы я тоже убрался отсюда… Но пока буду здесь, я послежу, чтобы все было в порядке!
По дороге домой Федерстон пришел к выводу, что Валерии грозит опасность. Он связывал эту опасность с визитом Кольдхарбора Смита, и решил первым делом посетить «Золотой Восток».
Глава 32
Рассказ Джона Вуда
В ответ на срочную телеграмму Джон Вуд поспешил в Лондон, покинув своих питомцев. Немедленно по приезде он явился в Скотленд–Ярд.
Это была первая встреча Джима Федерстона с филантропом, хотя он смутно помнил, что видел его за соседним столиком в «Карлтоне» в день, когда завтракал там с Хоуэттами.
– Сожалею, что заставил вас совершить это длинное и неудобное путешествие, мистер Вуд, – начал Джим. – Мы, конечно, оплатим все расходы, но это не может возместить вам потерю того, что является, если не ошибаюсь, вашим любимым развлечением.
Посетитель рассмеялся.
– Я вижу, мистер Спайк Холленд успел рассказать вам о моих младенцах. И больше чем подозреваю, что он поведал и ту маленькую историю, в которую я его посвятил… Впрочем, рано или поздно, это должно было случиться! Вы хотели меня видеть из–за Беллами?
Джим кивнул.
– Я особенно хотел поговорить с вами о ребенке, которого, по вашим словам, он загубил.
Вуд отказался от предложенного ему стула. Он стал напротив окна, сложил руки и устремил глаза куда–то вдаль.
– Ребенка… – медленно повторил он. – Что я могу вам сказать? Это старая история, забытая всеми, кроме меня, и, надеюсь, Беллами.
Вуд задумался.
– Случай, о котором я говорю, – начал он через некоторое время, – собственно, относится к ведению американской полиции, и сомневаюсь, что даже если бы я сообщил вам все подробности, – а этого я не могу сделать, – вы могли предпринять что–либо, комиссар Федерстон. Беллами, по–видимому, употреблял богатство, доставшееся ему очень рано, на то, чтобы сокрушать сопротивление людей, становившихся ему поперек дороги. Я не хочу сказать, что он преступник в обычном смысле слова. Нет, в этом отношении он более или менее безупречен. Его кумиром была власть, и ради власти он готов был на самое гнусное преступление. Противодействие любому его плану, хотя бы самому пустячному, бесило его. А если оно исходило от того, кому можно повредить, он действовал быстро и верно.
– Обычно негодяй прибегал к такому способу: – продолжал Вуд, – разил своих врагов в лице их детей. Я доподлинно знаю два случая, когда Беллами действовал именно так для того, чтобы отомстить за зло, причиненное или якобы причиненное ему. В одном случае дети были взрослые, а в том, о котором я хочу вам рассказать, речь идет о младенце. Не скажу, чем была вызвана в этот раз ненависть Абеля Беллами. Я и сам не совсем уверен, хотя и догадываюсь, и думаю, что моя догадка правильна.