Рассмеялся:
– Ну разве что. Может, знаешь, как переводится «а эо хасс»?
– А никак не переводится, – усмехнулась Кара. – Просто приветствие. Это тебя кто-нибудь из студентов так разыграл?
Удивился.
– Нет. А почему «разыграл»? И почему именно «из студентов»?
– Первое, что пришло в голову. Просто это такое специальное приветствие, которым младшие жрецы приветствуют старших жрецов.
– Младшие старших? – переспросил Эдо. – Ну нормально. Конечно, я тут старший жрец. Да чего мелочиться, сразу верховный. Я – даааа.
– Так где ты это услышал? – нетерпеливо спросила Кара.
– Гадалка сказала.
– Что за гадалка?
– Понятия не имею. Странная тетка. Год назад видел ее в Берлине, а теперь вдруг объявилась у нас. Сидела в «Кофе-ване», гадала по «Книге Перемен» – знаешь такую?
– Знаю только, что она есть. Не вникала в подробности. А чего нагадала-то? Все будет хорошо?
– Ну так. Лис замочил хвост, благоприятна стойкость, раскаяние исчезает… короче, все сложно – как на самом деле и есть. Причем она мне оба раза нагадала одно и то же. Гексаграмма с оптимистическим названием «Еще не конец». Что само по себе утешение, только конца мне сейчас не хватало.
– Целиком разделяю твою позицию, – улыбнулась Кара. – Хорошо же сидим – и вот прямо сейчас, и в целом. Не надо нам тут никаких дурацких концов!
– В Берлине, – помолчав, сказал Эдо, – она мне гадала как раз перед тем, как я во сне вляпался в желтый свет, а потом приехал сюда. Короче, раз ты не в теме, внятно хрен объяснишь, но оба факта – и с желтым светом, и как мне потом фантастически здесь везло – идеально соответствуют смыслу гексаграммы. Именно в сочетании, вместе, не по отдельности. Каждый по отдельности – это уже была бы совсем другая история. А вместе – да.
– Ну ни хрена себе, – вздохнула Кара. – Ты меня озадачил. Даже не представляла, что это еще для меня возможно – до такой степени ничего не понимать.
Дмитрий Сергеевич приехал на переговоры, но они внезапно сорвались, другая сторона не явилась, и это было, с одной стороны, досадно, а с другой, не его проблемы, не его ответственность, не его вина. «Зря съездил, конечно, это само по себе обидно, но можно изменить точку зрения, и тогда «зря съездил» превращается в дополнительный подарочный выходной с оплаченной ночевкой в гостинице и поздним вылетом, то есть завтра высплюсь еще», – вот о чем думал Дмитрий Сергеевич, пока шел по вечернему городу, почти не глядя по сторонам, потому что был равнодушен к городской архитектуре, пейзажам и прочему, за чем обычно туристы гоняются, ему все города, кроме, может, Венеции, которая очень уж необычная, казались на одно лицо. Но в Вильнюсе ему, в принципе, нравилось. Тепло, как летом, и воздух чистый, аж с непривычки кружится голова, люди приятные, почти все понимают по-русски, и кормят тут вкусно и не особо дорого – везде, куда заходил.
Осталось попробовать местное пиво. Дмитрий Сергеевич мало и редко пил, всем говорил, что желудок больной, чтобы не уговаривали, а на самом деле мог гвозди глотать, просто не любил себя пьяного – никакого удовольствия, только резко глупеешь, и хочется спать.
«Но сегодня-то можно, – решил Дмитрий Сергеевич. – Даже нужно. Интересно попробовать литовское пиво, когда еще доведется. И просто в приятном месте перед сном посидеть».
Хотел выбрать бар поближе к гостинице, чтобы потом до койки недалеко было ползти, но когда шел по улице Вингрю, издалека заметил яркие желтые фонари, как будто уже заранее к Новому году готовятся, вернее, к Рождеству, здесь же больше празднуют Рождество. Подошел посмотреть поближе, оказалось, не Рождество, а просто вход в паб, то есть в бар под названием «Little Big Pub», «маленький большой», его это почему-то тронуло, как будто ребенок придумал название, а кто-то из взрослых внезапно решил: пусть будет так.
В общем, зашел туда. И чуть сразу не выскочил обратно на улицу в приступе паники. Вроде нормальное, вполне приличное место этот «маленький большой» паб, но Дмитрию Сергеевичу в первый момент показалось, будто он угодил в ловушку, из которой нет выхода. Причем этой ловушкой был не столько сам паб, сколько его собственный организм, бунтующий, непокорный, вышедший из подчинения. Станет пить пиво бокал за бокалом, не остановится до утра, потеряет – я потеряю! – контроль, пропью все деньги, что есть на карте, окончательно одурею, устрою драку, попаду в местную тюрьму, в лучшем случае, просто депортируют со скандалом, потеряю работу, и на этом кончится нормальная жизнь, начнется какой-то тупой беспросветный ужас, так нормальные люди и попадают в бомжи, – думал Дмитрий Сергеевич, обливаясь холодным потом на пороге паба в чужом городе, за границей, практически на краю земли.