– А ты как тут оказался?
– Так получилось… – начинает Стефан, с неподдельным ужасом прикидывая, как человеческими словами рассказывать о прогулке. С другой стороны, это же Эна. Зачем ей человеческие слова?
– Вот именно, – улыбается Эна. – Каких тебе еще объяснений? Так получилось, и все дела.
Будучи воплощением милосердия и справедливости одновременно, она ставит перед гостем стакан, наполненный – ай, неважно, – думает Стефан, – да хоть компотом, из этих рук мне все подойдет.
Стефан залпом выпивает то, что было в стакане, ставит его обратно на барную стойку и говорит:
– Так и не понял, что это было. То ли речная вода, то ли чистый спирт.
– Что тебе надо, то там и было, – пожимает плечами рыжая тетка. – Так что тебе видней.
– А. Значит в стакане был крепкий сон, – кивает Стефан, ощущая, как его тело становится то ли светом, то ли горячим ветром, то ли текущей водой, а на самом деле просто нормальным телом, готовым к работе, веселью, чудесам, разговорам, жизни, смерти – вообще ко всему, как положено телу шамана, иначе зачем оно нужно, проще сменить, чем терпеть.
– Ну наконец-то, – улыбается Эна. – Привет. Смотреть больно было на то, что вместо тебя сюда заявилось. Таким усталым я тебя, пожалуй, еще не видела. Ты что, небо к земле всю ночь пришивал? А потом отпарывал, потому что шов получился неровный?
– Что-то вроде того, – вздыхает Стефан. – Ай, да ладно бы небо. У меня тут город чокнулся на хрен. Он, конечно, всегда был чокнутый, но сегодня что-то совсем.
– Рада за него, – безмятежно откликается Эна и снова ставит перед гостем стакан. Наливает себе, садится рядом. – За это и выпьем. Хорошенько тебя подпоить – таков мой план. Ну то есть как – план, просто надежда: а вдруг у тебя спьяну язык развяжется? Я в твои дела, как ты мог заметить, не лезу. Как выражается наш с тобой общий приятель, не для того моя роза цвела. Но вдруг ты сам захочешь все рассказать? Пожаловаться на… предположим, трудности в личной жизни. Я не первый день работаю в баре и успела заметить, что люди, подвыпив, часто жалуются друзьям.
– Где ты тут людей отыскала? – невольно улыбается Стефан.
– Ладно тебе. Люди здесь часто бывают, мало ли, что во сне; как по мне, между спящим и бодрствующим человеком особой разницы нет. Да и всех остальных не будем списывать со счетов. Когда существо выглядит как человек и разговаривает по-человечески, следует считать его человеком, пока оно не докажет обратное. Оборотни, между прочим, тоже обожают жаловаться на семейные неурядицы, в этом смысле они ничем не отличаются от людей. Даже Нёхиси, уж на что безмятежное всемогущее существо, а однажды весь вечер мне жаловался, что его никогда не мочат дожди. Ливень, все вокруг до нитки промокли, а ему – ну, максимум, капля брызнет на нос. Зря смеешься, это нам с тобой не проблема, а для него дожди – вполне себе личная жизнь.
Все еще досмеиваясь, Стефан прикладывается к стакану. Черт его знает, что там, вроде раньше здесь такого не пробовал. Но вкусная штука, факт. Впрочем, у Тони в кафе все вкусно. Для того и нужны наваждения класса эль-восемнадцать, чтобы хоть где-нибудь установился рай. Например, у меня во рту, – думает Стефан. – И в горле. И в сердце. Во всем мне целиком.
Пьяным он себя совершенно не чувствует. Даже слегка хмельным. Просто безрассудно счастливым, как и положено всякому, кто выпивает в компании Бездны. Но почему-то все равно говорит:
– Город в меня беспардонно вселился и всю ночь таскал по Правому берегу. Туда и сюда. Типа смотри внимательно, слушай, чувствуй, не отворачивайся – это же тоже я.
– Ну, правильно, – невозмутимо кивает Эна. – Конечно, он. Кто же еще?
– А я, представляешь, до сих пор был совершенно уверен, что здесь не он, – признается Стефан. – Думал, формально город один и тот же, а по сути – совсем другой. Там… тут… короче, на Правом берегу все чужое. Не наше. Не так.
– И это тоже правда, – снова кивает Эна. – Сам знаешь, правда – сложная штука. Почти всегда состоит из взаимоисключающих частей. Да хоть на себя посмотри. Как будет выглядеть правда о тебе, если кто-то сдуру возьмется словами ее пересказывать другим дуракам? Кто ты, что ты? Человек, притворившийся духом? Высший дух, зачем-то застрявший в человеческом мире? Ты живой? Давным-давно рассыпался прахом? Ты здесь главный или просто слуга? Почти всемогущий? Или просто мечтатель? Ты есть? Или нет никакого тебя?
– Все сразу, конечно. Естественно, ты права. Кому и разбираться в таких вопросах, как не тебе.
– То-то и оно, – соглашается Эна, разливая по стаканам настойку на черт его знает чем; это не название и не состав, а просто констатация факта, что название и состав неизвестны, Эна с полки, не глядя, первую попавшуюся бутылку взяла.