Всё это вместе – Нёхиси, который явно по мне соскучился, майский рассвет, полустёртое «чино» над входом в кафе, запах пинена и масляной краски, тёплый Тонин пирог – в сумме даёт счастье такой сокрушительной силы, что у меня сдают нервы. Хорошо, что я не умею рыдать, а то великий потоп устроил бы, причём во всём городе сразу. Но я – кремень, потопа не будет, можно выдыхать, пронесло.
– Вот это я понимаю, нормально народ гуляет, – говорю я, остановившись в начале улицы Савичяус, которая превратилась в один огромный кабак под открытым небом. Сейчас везде примерно такое творится, все городские бары и рестораны, получив разрешение на уличную торговлю, выставили наружу столы. Просто улица Савичяус узкая и короткая, поэтому выглядит очень эффектно: автомобильное движение перекрыто, мостовая заставлена стульями, но мест всё равно не хватает, люди с тарелками и стаканами даже на тротуарах сидят. Хотя время для разгула и кутежа, по идее, не самое подходящее – три часа пополудни буднего дня.
– Да, отлично сидят, заглядение, приятно смотреть, – подтверждает Нёхиси, по случаю обхода возродившихся кабаков принявший вполне традиционный человеческий облик и нацепивший нарядный растаманский берет. – Похоже, – говорит он с нарастающим энтузиазмом, – весь этот переполох пошёл горожанам на пользу. Что-то важное про жизнь они всё-таки поняли. И теперь пьют не просто какие попало напитки, а полезный для организма оранжевый цвет.
– Не хотелось бы разбивать тебе сердце, но боюсь, они пьют не сам цвет, а модный сезонный коктейль апероль-шприц.
– Это им только кажется, – смеётся Нёхиси. – И тебе заодно. Но на самом деле, совершенно неважно, как вы это себе объясняете. Про оранжевый цвет бессмысленно думать, его надо пить.
От избытка чувств он взлетает над улицей Савичяус целой стаей павлинов, вопя ужасными голосами и сметая сверкающими хвостами пустые пластиковые стаканы со всех столов. Публика созерцает этот полёт валькирий скорее с лёгкой досадой, чем с удивлением, словно павлины всегда у нас жили и достали всех хуже галок и голубей. Оно, в общем, понятно: те, кто гулял всю весну по улицам, и не такого здесь навидались, а кто дома сидел, наверное просто забыли, что бывает, а чего не бывает, как вообще устроена жизнь.
Совершив круг почёта над улицей Савичяус, павлины возвращаются и после нескольких неудачных попыток всей стаей усесться мне на плечо снова превращаются в более-менее человека. Столько зрачков в глазах у людей не бывает, и пальцы у нашего брата обычно втрое короче, но с учётом возвышенного настроения Нёхиси, будем считать, нормально он выглядит. Чего зря придираться, когда всё и так хорошо.
– Нам тоже срочно надо оранжевый цвет, – заключает он, страшно довольный происходящим. – И стулья, и стол под тентом. Не для того я в этот мир явился, чтобы лишения здесь терпеть!
На всей улице Савичяус нет ни единого свободного места, даже на порогах и подоконниках всё забито, не втиснуться, разве только на крыше засесть. Но когда Нёхиси чего-нибудь надо, он это непременно получит. Вот и сейчас немедленно освобождается ближайший к нам стол, из бара «Бромас» выскакивает парень в наколках, ставит перед нами бокалы с оранжевым аперолем и льдом. И тогда я наконец осознаю, что такое настоящее всемогущество. Всё, что удавалось нам до сих пор – пустяки.
В кафе у Тони нынче ночью аншлаг, я бы сказал, afterparty: после полуночи к нам ввалились подгулявшие сотрудники Граничной полиции, весь день патрулировавшие заведения общественного питания на предмет выявления лучшего апероль-шприца в городе. В ходе определения победителя члены жюри пришли в такое приподнятое настроение, что присудили первый приз сразу всем.
Мы с Нёхиси тоже ввалились в кафе сразу после полуночи, и день перед этим сходным образом провели. Тоже обошли столько баров, сколько успели, с целью отыскать самый безупречно, идеально, вопиюще оранжевый апероль-шприц. И, естественно, тоже пришли в приподнятое настроение, не хуже Граничной полиции, потому что будь ты хоть трижды неведомо чем, а это не шутка – столько литров истошно-оранжевого вполне человеческим ртом проглотить.
То есть, в итоге, на голову Тони, весь вечер кормившего условно нормальных гостей, среди ночи свалилась вдохновенная толпа алкашей, жаждущих съесть и выпить не только всё, что осталось, но и то, чего не осталось совсем. К счастью, один из нас – Нёхиси, а уж если он в кои-то веки всерьёз желает кутить, а не дрыхнуть котом, повар может расслабиться: пироги в духовке появятся совершенно самостоятельно, и полное отсутствие позавчерашнего супа отлично разделится на две с лишним дюжины алчных ртов.