Сова вздрогнула и отвела глаза.
— Я пришел сюда не наказывать, к тому ж Альба — моя ученица, и я примерно понимаю ее ход мыслей, ее возможности, да и магию чувствую.
Сова прикусила губу. Бросила на него короткий взгляд и призналась:
— Я… хотела понять, как… сделать тепло. Но там появился мертвый лес. Я пыталась его оживить, но… в общем, я попросила помощи, вот. Но это… все было нормально.
Теор кивнул. Кинул контакт Амири и уточнил название использованного ими зельями для симуляции отравления и уточнил сроки вывода его из организма. Удостоверившись, что все безопасно, достал из кармана Проявитель.
Пока он готовил препарат к употреблению, Сова следила за его действиями, почти не мигая.
— Я хочу узнать, какие именно плетения к тебе применили и чего хотели, — пояснил менталист, — для этого есть одна специфическая процедура, позволяющая точно узнать, какое принуждение использовали. Это поможет выяснить и кто это сделал, и как не допустить новой попытки.
Сова прикусила губу.
— Думаете… Они хотели, чтобы я кого-то убила?
— Пока не знаю, — признался менталист, — но постараюсь выяснить и это тоже. Процедура безболезненна, хотя ты, скорее всего, будешь воспринимать мое сознание, чувствовать мое присутствие рядом.
Сова медленно кивнула.
— Я не причиню вреда, — повторил Теор, — все будет хорошо, со всем разберемся.
Альба явно выделяла эту девушку из всех остальных, и менталист понимал почему. Сходства между его ученицей и ее юной протеже были очевидны. Одинаковое недоверие, — Проявитель Сова пить сразу не стала, пришлось уговаривать — и способности к магии разума. Стоило начать обследование, как девушка сумела поставить пусть и простой, но щит. Теор мягко, парой образов, убедил ее убрать защиту — и принялся просеивать пространства поля в поисках следов чужеродного влияния.
В этот раз он действительно хотел что-то найти.
Менталист скользил по областям и пространствам, выискивая следы, которые оставляет магия разума. Специфические такие следы.
Нашел, и немало, вот только почти все они были от знакомого сознания.
«Почти» — потому что он ощутил еще один отклик в одном из слоев. Не так должно было ощущаться плетение прямого подчинения, что-то очень тонкое, очень мягкое. Что-то, почти похожее на простую коррекцию эмоций, следы которой были повсюду, но все же другое. Не прямой приказ или подчинение, нет.
По всему казалось, что девушка все делала сама, тогда как на деле волевой контроль на время «отстранили от управления», выводя на первый план примитивные, отчаянные образы, желание отыграться, отомстить…
Теор был знаком с такой техникой управления разумом. Запрещенной техникой. Одна из самых неприятных вещей в ней — авторство не определялось. Она вообще плохо определялась, и сам менталист заметил следы вмешательства только потому, что хотел найти что угодно, объясняющее произошедшее.
А вот все воздействия Альбы читались легко… И, при такой интенсивной совместной работе именно ученице было проще всего вмешаться в чужой разум. К тому же тут нужно было доверие, а Сова, очевидно, ей доверяла.
Но Альба этого делать не стала. Тогда оставался еще один вариант, при котором можно было бы внедрить нужную технику.
Измененное состояние сознания.
Теор свернул воздействие, понимая, что больше ничего не добьется, и вернулся в реальность. Посидел несколько минут, приходя в себя и чувствуя тяжелый, почти больной взгляд Совы.
Стоило прогнать остатки транса, как та тут же отвела глаза, явно и боясь его вердикта, и желая его услышать.
— Ты в последнее время употребляла алкоголь или какие-то травы или препараты? Любые.
Этого вопроса Сова явно не ожидала. Дернулась всем телом и выдала себя.
— Расскажи, — давить Теор не хотел, но и права молчать давать не собирался.
В следующий раз не Альба может оказаться первой, кого встретит Сова с ножом в руке.
Девушка прикусила губу. Она явно хотела сбежать, но все же сидела на кушетке, пусть и застыв как изваяние.
— Расскажи, — повторил менталист, — от этого зависит то, смогут ли обвинить Альбу в произошедшем или нет.
— Что? Она тут точно ни при чем! Она помогла и…
— Что ты принимаешь?
Сова сглотнула.
— Черная смола. Чтобы спать.
— Давно? — уточнил менталист.
Черная смола шла где-то на границе между вызывающими привыкание препаратами и природными средствами борьбы с лишней нервозностью. Куда сильнее валерианы или пустырника, она действительно могла использоваться для того чтобы заснуть тогда, когда мысли и чувства не желали уходить. А еще черная смола вызывала привыкание и крайне не одобрялась ни менталистами, ни целителями.