Наконец, Сэм запустила поиск, разошедшийся от нее во все стороны огромной сферой, охватившей все поместье.
Теор вчитался в отклик — и выругался про себя.
Ничего. Вообще. Нет, разумных на третьем этаже хватало — он чувствовал и целительницу, и двух молодых магистров-воспитателей, и Яргу, Амири с Альбой, и еще одного мужчину-боевика, и двух неодаренных женщин, и находящиеся по другую сторону коридора сознания молодых магов, еще не умевших творить заклинания… Но все из них, если верить показаниям плетения, спали. Спали слишком глубоко для того, кто только недавно лег в постель.
Единственный бодрствующий находился на первом этаже, где-то около лестницы.
«Все это мне крайне не нравится», — откликнулась Саманта, — «Это плетение реально обмануть?».
Теор задумался на мгновение и ответил:
«Реально или закрыться полностью, но тогда будет видно на других поисковых, или менталисту или с помощью менталиста резко вбросить себя в транс с последующим переводом в сон».
Он, по крайней мере, сходу не представлял, как еще подделать отклик. Радовало хоть, что стены и двери были проницаемы для этого типа чар, иначе пришлось бы поверять всех вручную…
«Остается вариант с дистанционным уничтожением?» — Теор подчеркнул бодрствующее сознание на первом этаже.
«Без шансов. Местный завхоз, страдающий бессонницей — бывший алхимик, но сейчас он почти ни на что не годен. Да как ты себе представляешь дистанционную атаку такой силы? Некромантия не работает через ретрансляторы, неуч».
Саманта покачала головой и отправилась к двери, которая еще недавно скрывала ее призрака. Подошла, присела на корточки, прогнала одно плетение, второе, третье…
В дверь постучали. Теор, «сидевший» вместе с Самантой на корточках в слабоосвещенном коридоре, дернулся, обернулся — и не сразу, но понял, что стук этот улавливали его собственные уши.
«Сэм, я исчезаю, кто-то пришел. Говори если что».
Ответа менталист не дождался — стук повторился, став куда громче. Теор свернул контакт, отключаясь от чужих чувств, и вернулся разумом к собственному телу. Поднялся на ноги — не из необходимости, а чтобы сбросить остатки естественного после концентрации на контакте транса — и коротким плетением разблокировал дверь.
— Войдите! — Теор плохо представлял, кому мог понадобиться в такое позднее время, но, определенно, от визитера, кем бы он ни был, ничего хорошего ждать не стоило.
На пороге обнаружилась мрачная и встрепанная Фия Кри в одной длинной, до колена, рубашке, явно едва поднятая с постели.
Увидев его, выпускница с облегчением выдохнула:
— Магистр! Я хотела вас так позвать, но что-то мешало. Хорошо, что вы здесь! — говорила она несколько невнятно. — Идемте, в общежитии твориться невесть что!
— Конкретнее, — Теор подошел к пятикурснице, на ходу проверяя ее диагностикой.
Не нравились ему и расширенные зрачки, и частота дыхания, и странные линии, рябившие на магическом отклике. Да и сейчас, присмотревшись, Теор видел, что рукава рубашки Фии были перемазаны зеленью, а ноги, как и руки, покрывала сетка мелких царапин.
— Идемте! Это надо видеть!
— Так, сядь, — Теор с усилием усладил Фию и сам сел с ней рядом. — Спокойно, сначала расскажи, что случилось. Или покажи. Мне нужно знать, в чем дело.
— Я… — Фия отвела взгляд.
— Я уже понял, что в дело пошел алкоголь. Или дурман. Или и то, и другое. Показывай, — чуть надавил Теор.
— Это случайность!
Менталист только глубоко вздохнул. Досчитал до десяти, успокаиваясь и, поймав Фию за подбородок, заставил встретиться с собой взглядом, не слишком красиво влезая в ее память. У него было достаточно опыта чтобы понимать, каких масштабов проблему могут представлять собой потерявшую связь с реальностью маги.
Просеивать мысли искаженные воздействием чего-то может и не запрещенного, но точно изменяющего сознание, был не самым приятным занятием в мире. Менталист в какой-то момент едва не упустил нужную ассоциативную нить… Но все же нужный фрагмент воспоминания он нашел. Точнее, куски образов, складывавшиеся в более-менее единую картинку случившегося:
Она проснулась от чьих-то громких голосов. Откуда такая громкость, если все на практике? Остались только те, кто уже защитился или еще защищается. Общежитие же полупустое…