Арсеньев улыбнулся и припал губами к горлышку фляги. Барсы с умилением смотрели на него. Напившись, он вернул опустевшую почти наполовину флягу Петровичу и продолжил разговор:
— Я-то думал, вы уже давно на объекте!
— А что нам там до вечера делать? — простодушно развел руками усач.
— А по седьмой в сумерках шагать? — поддразнил его Командор.
— В сумерках, не в сумерках, другой дороги теперь нет!
Арсеньев обвел взглядом окрестности, представлявшие апофеоз разрушения, и покачал головой.
— И все же не понимаю, как вы нас нашли!
Он пристально посмотрел на товарищей. Петрович улыбался с добродушной хитрецой, Дин и Пабло усердно пожимали плечами, Дирижер с загадочной улыбкой слушал эфир. Туся тоже хотела сделать вид, что полностью занята капельницей, но не успела. Взгляд Командора обжег ее, вновь подчиняя волю и поглощая сознание. «В редких случаях мутации организма, возникающие после применения вакцины, носят хаотичный и непредсказуемый характер…» — услышала она обрывок чужой, не принадлежащей даже Арсеньеву, мысли. На миг перед глазами возникло лицо отца.
Арсеньев ничего не сказал. Отвернувшись, он смотрел на реку, иллюзорно блестевшую неподалеку:
— А я все гадал, почему в подземелье мне мерещилась вода. Думал, от нехватки воздуха… Неужели Серый Ферзь знает об этом!
Он снова повернулся к Тусе. В его глазах читался интерес, но совсем не того рода, какой был бы ей, возможно, приятен: интерес ученого, стоящего на пороге неизведанного. Боевой офицер и исследователь. Можно ли найти два рода деятельности менее совместимых: суровый профессионал, повинующийся уставу, выполняя приказ, и рефлексирующий интеллигент, готовый все подвергать сомнению. Туся выросла в научной среде и неплохо знала людей подобного сорта. Они с одинаковым интересом смотрели на редкий цветок и на новый, еще не описанный, вирус. Только она не хотела быть ни вирусом, ни цветком.
Выбрав укромное для обзора с воздуха местечко среди руин, барсы расположились на отдых и обед: в животе у Дина урчало так, что это, вероятно, можно было услышать на другом берегу. Хотя от реки отвратительно воняло и на зубах скрипел песок, дневной паек умяли с умопомрачительной скоростью. Обед подходил к концу, когда рация в умелых руках Дирижера мелодично замурлыкала.
— Мишель на связи! — сообщил он, разворачивая голографический экран.
Через несколько мгновений голограмма явила сияющее лицо голубоглазой красавицы с сахарно-белой кожей и роскошными золотыми волосами. В последнее время таких женщин Туся видела только на вырезках из старых журналов. Хорошо поставленный бархатный голос ласково произнес:
— Алекс, мальчики, как же я рада вас видеть! Семен Савенков, Цоца-цола и Вернер передают вам привет и наилучшие пожелания.
Похоже, видеосигнал от барсов дошел до нее с запозданием в пару секунд, ибо, не договорив последней фразы, красавица удивленно пролепетала:
— Боже мой! Ребята, на кого вы похожи? Вы что, собрались на карнавал в Новый Орлеан? И почему Слава спит? Ой! У вас новый мальчик! Какой молоденький! А где же Клод? Надеюсь, с ним все в порядке?
Туся брезгливо поморщилась. Это было уже слишком. Прямо не сеанс связи, а рождественская передача для дошкольников!
На «нового мальчика» она, правда, почти не обиделась. Видевшая Арсеньева и барсов, она не питала особых иллюзий по поводу собственной внешности. Бетонная пыль и копоть, осевшие толстым слоем на коже, одежде и волосах смешались с потом и теперь застывали, вызывая в памяти образ побелевшего негра из романа Харпер Ли. «Если цемент возьмется, — как о постороннем подумала Туся, — придется разбивать долотом. А, все равно! — добавила она зло. — Хоть ссадин с синяками не видно!» Но как ни странно, ее больно кольнула мысль, а по какому такому праву эта сахарная блондинка называет Командора по имени, да еще так фамильярно…
Арсеньев все сюсюканье пропустил мимо ушей, видимо, он к нему уже привык и воспринимал как что-то само собой разумеющееся.
— Когда вы выйдете в условленный квадрат? — переходя сразу к делу, спросил он.
Золотоволосая перестала улыбаться и виновато захлопала голубыми глазками:
— Алекс, понимаешь, у нас вышла заминка! На пути к условленному коридору оказались соединения корпорации, пришлось воспользоваться другим, более коротким. Это, конечно, сэкономило энергию и время, но в квадрат «F» «Луи Пастер», «Гризли» и «Механизе» теперь выйдут не восемнадцатого, как планировали, а уже завтра примерно в 22.20- 22.50!