Выбрать главу

Кроме того, она отмечала перемещения всех сотрудников и дронов и улавливала их чувства и мысли. Все выполняли рутинную работу и думали о своем, лишь иногда проглядывая новостную сводку и размышляя, удастся ли кшатриям и брахманам договориться на этот раз. Мысли о том, что агенты Сопротивления могли пробраться на фабрику, не допускал никто, и Туся на этот счет почти успокоилась. Пока в погоню за ней не пустились, и ее появление в цехах не вызвало подозрений. Стерильный костюм с маской и Галкин ключ делали ее неотличимой от других работников цехов энергообмена.

Теперь дело оставалось за малым: отыскать Сашу и ребят, нащупать сознание каждого и сделать рывок.

Туся чувствовала, что сил ей сейчас хватит не только на то, чтобы у отдельно взятой установки обезвредить механизм самоуничтожения и отключить подачу кислоты. Она знала, что сумеет вынести с фабрики прочь не только любимого с товарищами, но и сестру. Она, правда, по-прежнему не очень представляла, где находится Вернер и «Луи Пастер», но, в конце концов, Эркюль обещал с ними связаться. Конечно, оставались еще другие доноры и женщины с «фермы». Но, если она сумеет отключить систему самоуничтожения, возможно, повстанцы сумеют их освободить.

Вот только чем дальше она переходила из одного цеха в другой, тем отчетливее осознавала: найти здесь кого-то, не зная точный номер этажа, ряда и установки, не легче, чем подбить корабль, совершающий переход по кротовой норе. Не просто так Сто пятьдесят четвертая и другие женщины даже не предпринимали попытки отыскать родных. И не только потому, что смотреть на искаженные болью лица и вывернутые едва не наизнанку тела не хватало никаких сил. Единая маска страдания делала обреченных почти близнецами, а ведь барсы, хоть их и не могли привить вакциной смерти, перед тем, как попасть сюда, пережили жестокие пытки.

Когда Туся, отыскав Галку, сопереживала ее исповеди, а потом радовалась и печалилась, после двух лет неизвестности, наконец, обретя сестру, Арсеньев деликатно решил не подсматривать, а потом, лишившись ее подпитки, видимо, просто потерял сознание. Он и так слишком долго ждал. И вот теперь Туся брела по бесконечному цеху, чувствуя себя ребенком, потерявшемся в лесу, или дикарем, заплутавшем в мегалополисе.

Она, точно радар или миноискатель, ловила волны чужих эмоций, натыкалась на обрывки воспоминаний, узнавала совершенно бесполезные для нее семейные секреты и даже криминальные тайны. Далеко не все доноры вели безупречную жизнь, некоторые попали сюда за дело. Хотя, конечно, в большинстве случаев тяжесть совершенных преступлений не соответствовала беспощадности наказания.

Туся видела бескрайнее белое, точно засыпанное снегом, поле на котором крестьяне или, возможно, даже рабы, подгоняемые надсмотрщиками с лазерными плетьми, вручную собирали хлопок. Именно из такого сырья делали дорогостоящие натуральные ткани, и ни одна модница, красующаяся обновой, ни один аранжировщик букетов не ведал, каким потом и трудом добыто сырье для приятных на теле тканей и красивые белые коробочки.

«Я его все-таки достал!» — содрогаясь от лихорадки, удовлетворенно усмехался работник плантации, едва ли не голыми руками задушивший свирепого надсмотрщика.

Залитое солнцем поле сменил вечный полумрак городских трущоб, расположенных на нижних ярусах большого города, куда никогда не заглядывало солнце. Посреди разгромленной комнаты с топором в руках застыла женщина. Она с отвращением и ужасом смотрела на обезображенный труп, простертый на полу в луже собственных мозгов и крови.

«Почему судьи мне не поверили? — беззвучно причитала преступница поневоле. — Почему отправили сюда? Я сказала правду. Если бы он успел первым, зарубил и меня и детей».

Следующая картина рисовала заводской цех и бездушную машину, перемалывающую кости руки. И какая разница, что инженер забыл предупредить об изменении в программе. За все травмы на производстве ответственность несли только работяги из низов. А протезирование и импланты — для них недоступная роскошь.

«Интересно, а мои родные уже получили деньги? — думал вмиг лишившийся средств к существованию калека. — Или контракт на донорство — сплошной обман. В любом случае, жене лишний рот кормить не придется. Вот только на что они с детьми будут жить?»