Наместник Воронцов-Дашков, который левой рукой разрабатывал проекты земского и иных самоуправлений на Кавказе, твердо и властно предписал правой «жителей хуторов Цорх и Сарали-Опиева расселить по местам приписки и сверх того самые постройки хутора Цорх уничтожить».
В мае месяце Вербицкий выполнил предписание наместника. Как было не похвалить атамана Вербицкого за умелую и энергичную деятельность по умиротворению края!
И все же декабрьские газеты намекнули известием об уходе Вербицкого, трогательное описание дал сам генерал-лейтедант Михеев: «Первого декабря сего года войсковой старшина Вербицкий вошел ко мне с рапортом, и котором ходатайствует… Вполне сознавая всю тяжесть труда… Я, к сожалению, вынужден просьбе уступить… Говорю к сожалению, потому… Строгий и требовательный… войсковой старшина Вербицкий завоевал себе горячую любовь не только своих сотрудников, но и всего мирного населения области… От души благодаря… Утешаю себя одной мыслью, что те заслуги… и па новом поприще».
Новым поприщем значилось атаманство войскового старшины над Кизлярским отделом. Заменивший Вербицкого Веселовский обозначил функции отряда, как не имеющего «никаких ни полицейских, ни судебных, ни административных обязанностей; весь отряд и части его должны представлять собою лишь твердую воинскую силу, па которую смело и уверенно могла бы опираться гражданская администрация».
КИЗЛЯР
Под ударами временно-охотничьего отряда выковывались враждебные царской администрации силы Чечни и Ингушетии. Они шли к Зелимхану, чтобы организоваться политически. Но по-прежнему недоверчивым, по-прежнему сторожким оставался Зелимхан. Как мюршид, требующий от посвящающегося в мюриды богоугодности, требовал Зелимхан от приходивших к нему доказательств такого ухода от мирного житья, после какого нет возврата к нему. В свое время полицейскому Сулейману он предложил убить Стрижова. Вновь обращающихся он экзаменовал набегами: добивался того, чтобы создать кадры абреков-профессионалов.
И мрачные дни похода Вербицкого ознаменойались рядом дерзких абреческих налетов на Владикавказ. На мельницу Проханова. На купца Резакова. На склад Кролика. На магазин Симонова. На часовых дел мастера Шихмана… Но все это было не то. Природа Зелимхана требовала мести крупнее. И 8 января 910 года в два часа ночи на платформе Грозненского вокзала неожиданно появилась шайка абреков, сбила с ног ударом приклада приемщика поездов, поставила своих часовых и бросилась в помещение вокзала. Железнодорожный стражник выскочил им навстречу с криками о помощи, но тут же был тяжело ранен. Абреки открыли стрельбу по окнам, ранили другого стражника и принялись хозяйничать на станции. Оставив в покое телеграфистов, смиренно расположившихся под столами, они стали разбивать ломом железную кассу.
Лязг железа, тревожные свистки паровозов и выстрелы нападавших разносились по мирно спавшей станице (Грозненской).
— Скорее, скорее, — торопили часовые, — паровозы свистят!
— Ничего, они всегда свистят, — отвечали им.
Верхняя крыша кассы, наконец, была пробита, но под ней оказалась другая. Разбойники сломали лом и вытащили зубила хорошей кузнечной работы.
Одна за другой были вскрыты две кассы, из которых взято 18 тысяч, и шайка скрылась через окно, высаженное молотом.
Некоторые казаки Грозненской станицы успели проснуться и встретили разбойников выстрелами, но в ответ раздались залпы из трехлинейных винтовок, которыми вооружены все абреки. Шайка уходила вдоль забора, перешла полотно дороги у будки, давши еще один залп на оклик, и ускакала на лошадях, поданных товарищами.
Первым прибыл на место происшествия атаман Кизлярского отдела войсковой старшина Вербицкий, затем явились начальник отряда и начальник Грозненского округа. Организована была погоня, по, несмотря на присутствие самого воинственного Вербицкого, злоумышленники скрылись бесследно.
Корреспондент «Откликов Кавказа» описал налет, скупясь на слова и краски: «Окружив вокзал в два часа ночи, Зелимхан убил проходившего по станции машиниста, ранил двух стражников и, разбив кассу, увез 18 тысяч рублей».
Но разве этою мерою отмерить Вербицкому? Сколько зла сделал Вербицкий Чечне, сколько зла сделал! Хорошо проучит его Зелимхан. Узнает Вербицкий, какая баба Зелимхан. Теперь Вербицкий в Кизлярском отделе атаманом, Зелимхан в Кизляр придет. Напиши, Аюб, письмо Вербицкому: «Жди меня, баба-атаман в Кизляре!»