– Конечно, нужны, а то что бы мы спрашивали? Но у нас только 50 рублей, – наврал я.
– Ну, тогда отдам за 100.
Ничего себе, подумал я. Получается, я умею торговаться. Бабушка говорит, что торгуются люди не очень культурные, как Маша из 14 квартиры, и на рынке всегда поэтому завышены цены. Поэтому бабушка ходит в магазин «Магнит», хотя бы не надо тратить на это свое время. Другое дело Маша – человек простой, время ей больше некуда девать. Да, наверное, на этом блошином рынке много бездельников, подумал я. Ходят, торгуются, ничего не покупают.
– Ладно, за 75, – уже окончательно обнаглев, сказал я деду, – но нам еще куртка нужна, зимняя. У вас нет?
Тут я заметил, что Мишка ушел от меня по ряду вдоль покрывал, усеянных мелкими и очень старыми штуковинами. Детские машинки, салфетки, железные кружки, подстаканники под стакан, какие только в поезде видел один раз, но новые, самовар, как у прабабушки Люды был на старой квартире. Все какое-то ржавое, грязное, но при этом какое-то… Не знаю, какое слово придумать. Плохое – не плохое. Слово у меня не подобралось, но оторвать глаз от этого чудесного ряда цветастых покрывал я уже не мог. Шел так же, как и Мишка, вдоль ряда и смотрел на странных продавцов, я раньше таких нигде не видел. Тут стояли и старенькие, и молодые, но на рынок, на который бабушка не любила ходить, они были не похожи. Они как будто и не хотели ничего продавать, не приставали, не кричали, а как будто просто показывали всем свои машинки и блюдечки с цветочками. Я отошел от деда с женским голосом, а он так и остался стоять, даже не посмотрел на меня, как будто бы я ему денег не предлагал. Догнал Мишку.
– Слушай, надо уже что-то найти и бежать домой, мама сейчас начнет…
– Да, видишь, нет тут курток. И теплых вещей, кроме тапок этих, тоже нет. Одни?игрушки и всякая… – он видно хотела сказать фигня, но так же, как и я, никак не мог придумать слово для всего, что мы тут разглядывали. Вроде оно было грязное и старое, но почему-то и чем-то очень притягивало.
– Ребятки, вам куртка нужна? У меня есть, – услышали мы голос с одного из покрывал. Женщина, не старая и не молодая, в возрасте я не разбираюсь, руки в рукава спрятала, с ноги на ноги переминается. Скорее всего, замерзла тут стоять. Если у нее есть куртка, чего она ее не носит, подумал я. Могла бы хотя бы на себя надеть и продавать, как манекен в витрине. Но шутить про это мне как-то не захотелось. Женщина была какая-то грустная и с заспанным лицом.
– Да, нам нужна. Или свитер. Но у нас всего 100 рублей, – наврал Мишка. Наверное, начал торговаться.
– Давайте хоть за 100. Только у меня дома. Куртка. И свитер есть.
– Так нам надо сегодня. Сейчас. Мы завтра должны сдать на помощь Крыму.
– Крыму? Туда тоже нужно? Ну, нужно так нужно. Какие вы ответственные ребята, прямо как в наше время пионеры были. Я могу принести, подождите. 10–15 минут от силы, погуляйте, я недалеко живу. Валя, приглядишь? – и она показала соседке на свое покрывало.
– Да, беги, беги. Или, может, ребятки с тобой пойдут? Чтобы им сюда не возвращаться. Какие молодцы, – сказала соседка, Крым теперь наш, это радость великая! Конечно, поможем! – добавила Валя, и перекрестилась куда-то в небо.
– А вы где живете? – спросил я, – мне далеко нельзя. Сейчас мама будет звонить.
– Да на Южной, тут рядом.
– И мы на Южной! – обрадовался я, – а дом какой у вас?
– 37 дом, – сказала женщина.
– Хорошо, что недалеко, – сказал Мишка, – у нас дом 33. Это вообще-то рядом. Главное теперь, чтобы подошло.
– А что там не подойдет? Хорошая куртка, мужская. Сын носил. Пойдемте. Вам же 50 размер подойдет?
– Это слишком большой! – до меня вдруг дошло, что нам нужны детские вещи, – там в Крыму дети ждут куртки, у них меньше размер!
– А… детская нужна… Ну, вообще-то у меня детская тоже есть. Пойдемте, раз уж собрались.
И мы пошли к нашим домам, по дороге хозяйка куртки нас расспрашивала про нашу жизнь.
– А вы в какой школе? В 456 на углу? Я там уборщицей работала 5 лет назад.
– Ну, мы тогда еще не учились! – сказал я, а сам подумал, что домой к уборщице я не хочу. И что я скажу маме, когда она спросит, где взял куртку. Придется Мишке ее отнести домой, и потом мы утром ее сдадим вместе.
Мы зашли в пятиэтажный дом на нашей улице. Я увидел, что женщина эта – уборщица из нашей школы уже вообще не молодая, а на лицо старая, просто очень худая и кажется стройной. Оказалось, что у нее не целая квартира, а только комната, как у Насти. И комната, заваленная всякими барахольными вещами, которые она на барахолке и продает.
– Вас как по именам, мальчики? – спросила она.