Он уже успел устать так, что хотелось лечь головой на стол и поспать, когда зазвонил телефон. Имя Лилия плюс мелодия «Ради жизни» означали не белокурую Лилию, с которой Тео познакомился в кафе, а маленькую Лилию с работы. Тео удивился, нажал «прием».
— Господин капитан, простите, что отвлекаю, — послышался из трубки девичий голосок. — Вы не могли бы мне продиктовать номер телефона господина Хольвина?
Ах, да! Ее отправили забрать его собаку из ветеринарной клиники!
— Оставь пса у нас на псарне, — сказал Тео. — Хольвин в лесу, ему будет не дозвониться.
В трубке озадаченно замолчали. Потом Лилия сказала:
— Понимаете, господин капитан, Шаграт и так на псарне. Тут у меня другой зверь, ему помощь нужна… Ой, а вы не знаете телефона того старого ветеринарного доктора, который собак осматривает? Может, ему позвонить?
Тео усмехнулся.
— А ты куда впуталась? — спросил он, ощущая себя чуточку живее. — Я по голосу слышу, что впуталась.
— Ну… — Лилия замялась. — Я, наверное, воровка… я украла… но по-другому нельзя было.
И Тео вдруг пробило на смех, на приступ такого хохота, который легко можно принять за истерику. Рамон взглянул удивленно и тревожно, но Тео успокаивающе потрепал его за ухо:
— Ничего, ничего, Рамон, я в порядке. Нынче день такой, Лилия, нормально. Ты украла, я убил. Дико смешно. Ничего.
Лилия ахнула.
— Как — убили?! Наши знают?
— А вот так. Арестован за убийство. Не беспокойся, малышка, тут у меня Рамон, Огюстеру позвонили… Все в порядке. Лечи краденого зверя. Давай, записывай, телефон продиктую. Господин Бруно, ветеринар Лиги. Номер…
Лилия
А Лилия, расставшись с Хольвином в клинике Лиги, неторопливо шла по улице, глядя по сторонам. Рядом с ней трусил Шаграт; плетеный поводок свисал до самой земли, а служебный жетон Шаграта с Путеводной Звездой позвякивал о стальные заклепки на ошейнике, как колокольчик на шее козленка. Парочка выглядела бы мирно и рассеянно — хрупкая девчонка прогуливает крупного пса — если бы не новая, с иголочки, форма ликвидатора на Лилии.
Прохожие опасливо отстранялись. Еще бы: проводник с псом-убийцей! На Шаграте традиционно не было намордника, никто не надевает намордники на служебных псов СБ, находящихся при исполнении — и Лилии казалось, что она везет за собой на веревочке тележку с небольшой атомной бомбой или каким-нибудь другим всеобщим кошмаром в этом роде. Окружающие люди реагировали очень подходяще.
Ветер, на удивление теплый, гнал легчайшие облака — и солнце то появлялось, дробясь в витринах и окнах, то исчезало, и улица на минуту серела. Обычная уличная толпа куда-то спешила по своим делам. Вдалеке взвыла и умолкла сирена автомобильной сигнализации. С лязгом открылись двери трамвая, подъехавшего к остановке — и с еще более громким лязгом захлопнулись. Пахло сладким, как разрезанная дыня — настоящим осенним запахом, который то и дело сбивали дым сигарет и бензиновый перегар. Желтые листья распластались по асфальту следами неведомых зверей. Около станции метро с рук продавали шерстяные носки, зелень и банки с домашним вареньем. Стая воробьев кормилась на газоне семенами какой-то травы; подойдя близко, в паузах между волнами городского шума можно было расслышать, как семена щелкают в полусотне клювиков… Лилия все примечала и удивлялась.
Она, наконец, шла с собакой. Рядом с ней — такой прекрасный пес, черно-рыжий, блестящий, с атласными настороженными ушами, с чуточку раскосыми глазами цвета темных вишен, с мокрым чутким носом, с ослепительной, совершенно кинематографической улыбкой. Все ведь должны им восхищаться, правда? Когда видишь такое живое совершенство, тянет ведь восхититься? Ведь удивительно, как он создан — такой красивый, умный и живой?
Почему же все шарахаются? Идешь, как прокаженный с бубенцом… Чего людям бояться? Ведь ни одна СБшная собака ни разу ни напала на прохожего. Ведь они защищают горожан от мертвяков, эти псы…
А один парень, случайный знакомец Лилии, сказал — он не знал, что она работает в СБ: «Что бы вокруг ни происходило, ни за что не стал бы инквизиторов вызывать. А вдруг я и есть мертвяк? Мертвяк же не чувствует, что он мертвяк, ему и так хорошо. И не стал бы я нарываться, ну их в задницу. Жить-то хочется…» Лилия тогда сказала: «Собаку заведи — и все. У тебя квартира большая, ей хорошо будет жить. И сразу будет ясно… и душе пес умереть не даст». А парень сказал: «Терпеть не могу собак. Твари вонючие». И Лилия больше с ним не встречается. И даже подумывает, не начать ли придерживаться аскезы.