— Хотите прокатиться на лошадке, девочки?
Лилия отрицательно качнула головой. Роза хихикнула:
— Это, вообще-то, живая лошадь у нее или нет? Смотри, стоит, как чучело, даже не шевелится!
— Может, устала? — сказала Лилия, рассеянно скользнув по лошади взглядом. — Живая, конечно.
— Да ну ее! Пошли, мороженого купим? — предложила Роза, сворачивая в боковую аллею. — Тут где-то ларек был…
Лилия пошла за ней. Лошади никогда не казались ей интересными животными. Красивые, да, но, похоже, не особенно умные — ведь двоесущных лошадей не бывает, хотя по слухам иногда перекидываются даже козы. В жизни Лилия не общалась с лошадьми никогда; в кино лошадь — это просто средство передвижения, вроде мотоцикла. Кажется, яркого образа лошади никто из писателей или режиссеров не создал: попадаются только абстрактно прекрасные рысаки — этакие престижные автомобили Средневековья — или смешные клячи. Ими иногда восхищаются на десять страниц, но никому они по-настоящему не интересны. В таком тоне и туалетом главной героини можно восхищаться.
Скучные звери. И ведут себя странно: живой зверь стоит, как парковая скамейка, опустив голову, глядя в никуда. Интересно, понимает ли хоть что-нибудь?
Вот тут-то Лилия и увидела в тени пышных кленовых веток, в стороне от света, поодаль, этого… человека? зверя?
Он был, несомненно, двоесущный, этот восхитительный красавец. Лилия уже видела достаточно перевертышей, чтобы суметь отличить от одежды его трансформированную шкуру — иссиня-черную, глянцевую. По высоким сапогам с костяным мыском легко догадаться, что у зверя в Младшем Облике — копыта, а не лапы. Почти такие же сапоги были у лося, только этот — не лось. Такая разница… Лось длинноногий, широкогрудый и широкоплечий, а бедра кажутся тощими… несколько неуклюжий в человеческом виде, нескладный… а этот…
Этот был — абсолютная гармония. И фигура балетной стати, и осанка принца, и грива тяжелых спутанных черных волос. И точеное нервное лицо с великолепными темными глазищами, равнодушное и гордое. Удивительно красивый перевертыш — и, вероятно, фантастически красивое животное.
— Смотри, какой красавчик! — выдохнула Роза. — С ума сойти…
— Я его знаю, — вдруг сорвалось у Лилии. — Он ликвидатор. Из самых отчаянных. У него уже сотня мертвяков на счету. Пойдем, поздороваемся?
Роза остановилась.
— Ну уж нет, — сказала она решительно. — Ты иди, а я пошла. Я еще жить хочу. Позвони потом. Жаль, что…
— Мне тоже, — Лилия нервно вздохнула. Ей мучительно захотелось избавиться от подруги — потому что появилось четкое ощущение беды. Что может делать посреди парка такой зверь? Это дикий зверь? Что он делает в городе? Очевидно, ему нужна помощь — и почему-то казалось, что Роза может все испортить. — Я позвоню. Пока.
— Да ты влюбилась? — Роза хихикнула. — В такого типа влюбиться — врагу не пожелаешь. Слишком смазливый. На него, небось, девицы толпами вешаются… Он тебя не узнал или вид делает?
— Роза, прости, но мне, правда, поговорить надо, — выдохнула Лилия. — Пока.
— Ну, пока, — в тоне Розы появилась и обида, и насмешка, но это уже не имело значения.
Лилия оставила ее стоять посреди аллеи и почти бегом направилась к двоесущному.
Он взглянул на нее безразлично, как на небо и деревья — будто Лилия была не более чем движущейся частью пейзажа. Его громадные глаза отражали мир, как темные зеркала.
— Прости, — выпалила Лилия, чуть запыхавшись. — Ты ведь не олень, да? А кто?
Зверь будто впервые ее увидел.
— Не твое дело, — сказал он несколько невнятно, как человек с едой во рту. Мотнул головой, отшвыривая длинную челку со лба, переступил с ноги на ногу.
— Ах, небеса, — выдохнула Лилия. — Ты же конь, да? Ты — конь?
Ее собеседник надменно фыркнул — и тем утвердил ее в правильности догадки. Лилия протянула руку, чтобы конь понюхал, но тот отстранился нервным порывистым движением и снова фыркнул.
— Ты потерялся? — нежно сказала Лилия, убирая руку. — Ты потерялся, да? Какой же ты удивительный красавец… В жизни не видала таких красивых лошадей! Вот это грива у тебя! Замечательный красавец…
Конь внимательно слушал, как большинство двоесущных, обычно с интересом выслушивающих комплименты. Потом осторожно принюхался, так, будто боялся, что Лилия ударит его или схватит за роскошную гриву. Его лицо все еще выражало недоверие и презрение, но поза уже не была такой напряженной.
— Ты пахнешь зверем, — сказал конь и фыркнул, выдувая из ноздрей неприятный запах. Лилия подумала, что с его ртом явно не все в порядке — в углах губ запеклась кровь, а кожа воспалилась и потрескалась. Болеет?