Все. Мир наполнился зловещими чудесами.
Дверца отвалилась в сторону с ржавым визгом, от которого по спине прошла волна тошной дрожи. Тео посторонился, пропуская кабана; кабан вышел, пофыркивая, нюхая мертвый холодный воздух, и не торопясь пошел к выбитой калитке. Оленята так и не трогались с места.
Тео принялся за замок медвежьей клетки. Почему-то было нестерпимо, что мертвый медведь все еще заперт, и, кажется, хотелось закопать его в лесу, будто это могло хоть что-нибудь изменить. Тео сбивал замок уже раскрошившимся камнем и старался ни о чем не думать.
И замок рассыпался, и камень рассыпался белесыми на изломах крошками, когда в калитку вошел лось. Тео выпрямился и стал смотреть, как лось приостановился, нервно вздрогнув ноздрями, и, увидев человека, царственно кивнул горбоносой рогатой головой.
— Локкер, — позвал Тео и облизнул соленые губы. — Как же ты сюда попал, милый?
«Пойдем, Тео, — спокойный и грустный голос лося прозвучал будто внутри головы Тео. — Тут все уже кончено, а там Рамон хочет убедиться, что с тобой все в порядке. Пойдем».
Тео отряхнул с ладоней каменную пыль, подошел, погладил мохнатую лосиную шею с седой гривкой вдоль хребта. Лось вздохнул, его теплое дыхание колыхнуло Тео волосы.
«Пойдем, пожалуйста, — повторил Локкер мысленно. — Ты вернешься сюда потом, если захочешь, но сейчас надо идти».
Тео обнял лося за холку, как герой древней легенды обнимал серебряного единорога, уходя из реального мира в Страну Сумрака, и пошел с ним к воротам базы, где оставил своих товарищей. Ржавые ошметки хрустели под ногами, а все строения вокруг выглядели как-то нереально, пусто и тускло, будто их бросили сотню лет назад. Только из хлева выглянула растерянная коза и спряталась снова.
— Я вернусь потом, — сказал Тео.
Его голос прозвучал в предгрозовой тишине неестественно громко.
У ворот горели фонари, и фары роскошного внедорожника «Король Охоты», стоящего рядом с будкой охраны, светили ярким прожекторным светом. В этом свете Тео отчетливо увидел и разбитую машину приюта, и растерянного Феликса, смолящего сигарету, и Сапфира у его ног, и бледную Жасмин на заднем сиденье машины, с забинтованным Рамоном на коленях.
Рядом с останками машины Лиги стоял жандармский фургон. Его задняя стенка была поднята — и на полу, на неожиданно шикарном матрасе, видно, добытом в ближайшем коттедже, лежал Грей, а рядом с ним, свернувшись, положив остренькую мордочку на его шею, примостилась худенькая и грязная гривастая собачка, укутанная в оранжевый свитер. Их обоих гладила Фрезия. Аллин сидел на краю матраса, спустив ноги на землю; у него был вид человека, который смертельно устал, он даже прикрыл глаза, а кровь тёмно-красными пятнами проступала сквозь бинты на голове.
Жандармы возились с рацией. Двое крепких молодых людей, пожилая тётка в форме какого-то клинингового агентства и накинутой поверх громадной кожаной куртке, охранник, журналистка и мужик с рукой на перевязи примостились на широкой деревянной скамье у будки. Они сидели нахохленные, как замученные, напуганные птицы, не смотрели друг на друга и молчали.
— А помощь? — растерянно спросил Тео.
Лось ткнулся бархатной мордой в его ухо, и Тео, не глядя, обнял плюшевую шею. Стало немного легче.
— Едут, — отозвался Шандор. — Какие-то проблемы в городе.
— Сейчас как хлынет… — пробормотал Феликс, глядя в небо, и женщина-жандарм вышла из машины посмотреть, Жасмин высунулась в окно, а остальные подняли головы.
Туча клубилась прямо над ними, как облако ядерного гриба. Воздух замер, он казался таким густым, что едва проталкивался в лёгкие.
— Положи-ка рацию, Вайс, — сказал Шандор напарнику, и в этот самый миг чёрно-лиловое тело тучи, воздушный кисель от земли до неба и руины охотничьей базы прорезал огненный зигзаг ужасного, бледно-лилового цвета.
Почти тут же раздался удар, от которого дрогнула земля.
Пламя встало стеной, вдруг, не разгораясь, будто поднялось из-под земли — и от базы потянуло, как из духовки. Сухой вихрь взметнул всем волосы — стремительный ветер дул в пожар, и огонь выл и свистел, как в аду.
«Справедливость?» — подумал Тео с тоской и еле слышно сказал вслух:
— Поздновато… Медведь умер. И твари тоже.
— Лес, — прошептала Жасмин с диким ужасом в голосе. — Сейчас загорится лес. Лесной пожар. И мы…