— Это — тот самый, — сказала девочка. — Это он всем командует и новых мертвяков делает. Он тем гадам деньги заплатил, чтобы они живого волка привезли.
— Порву тварь, — прорычал волк совсем тихо и грозно. — Когти сточу, но из-под земли вырою — и порву.
— Так и надо, — вырвалось у Шаграта. — Правильно.
Хольвин чуть не плюнул с досады — но волк, против ожиданий, не огрызнулся, услышав голос пса. Он, удивленно приподняв брови и склонив голову набок, присвистнул:
— Да-а?
— Я десять штук таких уложил, — сказал Шаграт, приподнимаясь. Напряжение, висевшее в воздухе, развеялось. — Один в меня стрелял, смотри, — и на миг повернулся шеей, зашитым рубцом от касательного ранения.
Волк воспринял это не только как демонстрацию доблести — он углядел демонстрацию кое-чего еще.
— На сантиметр бы дальше — и Темень, — сказал он с чуть слышным сочувствием. В Младшей Ипостаси в такие моменты виляют хвостом. — А ты?
— А я его за руку, — сказал Шаграт. — За ту, с пистолетом. За руку зубами, а лапами на грудь, чтоб с ног сбить. Нас же специально учат…
— Да, круто, — кивнул волк.
Он подошел ближе — и оба потянулись друг к другу носами. Для того чтобы обнюхаться, как велит полный церемониал, им понадобилось перекинуться — и они перекинулись, обнюхали друг другу морды и перешли к анальным зонам, тщательно и серьезно, чтобы не ошибиться в статусе. Шаграт первым вильнул хвостом по-настоящему, что выглядело, скорее, обозначением доброй воли, чем признанием поражения — и волк настолько хорошо это понял, что вильнул в ответ.
Хольвин сдержал облегченный вздох и впервые взглянул на девчонку не как на недоразумение в берете. Она улыбалась, обхватив себя за плечи; худенькая такая взлохмаченная птаха, слишком много темных кудряшек, чтобы можно было засунуть под берет их все. Глаза яркие, взгляд хороший. Ей, вроде бы, около двадцати, но больше пятнадцати не дашь — и совсем неплоха как Хозяйка. Не по возрасту. Видимо, врожденный талант. Развитая интуиция плюс любовь и понимание. Сначала рысенок, теперь псы… молодец. Переманить бы ее в Лигу из СБ…
Оба пса — и дикий, и домашний — вернулись в Старшую Ипостась, чтобы закончить разговор. Их голоса теперь зазвучали дружелюбно и спокойно: определились и разобрались. Волк старше — следовательно, Шаграт может подчиниться, не унижаясь. Отлегло от души.
— Тебе в лес не надо, — говорил волк. — Тебя ребята порвут раньше, чем я успею слово вставить. Мы собак не любим, сам понимаешь.
— Да мы волков тоже — не очень… я б тебя тоже в свою Стаю не звал…
— Ты за человека не бойся. Я присмотрю. Он мне понравился.
— У вас там, в лесу, всякое разное…
— Да не скули ты! Я в этом вашем городе, может, и не стал бы особенно выпендриваться, но в лесу-то хорошо чую, что к чему. Проведу, не поджимай хвост.
— И все-таки лучше бы и я…
— Нет, парень, прости. Съедят. Я знаю, о чем говорю. У нас все по-взрослому.
Хольвин потрепал Шаграта по щеке — эта ласка уже ничему не мешала.
— Ничего, ничего, дружище. Все будет в порядке. Теперь-то все будет в порядке… А вы, барышня, молодец. Славная барышня, да, Шаграт? Она тебя проводит к Тео, а я завтра-послезавтра заеду за тобой. И не беспокойся, старина…
— Ладно, — сказал волк. — Хватит лизаться. Пошли.
И Шаграт, которому, несмотря на все резоны, до боли хотелось побежать за Хозяином, в печали и тревоге уткнулся лбом Хозяйке в плечо…
Преступник
Волкам Тео все равно не доверял.
Как бы Хольвин ни пытался это представить, дикие звери есть дикие звери. Хоть ты сто раз Хозяин и посредник. И охотиться на других живых существ, а потом их есть — для волков совершенно нормальное дело. Поэтому авантюра Хольвина Тео волновала. И его тон волновал помимо авантюры.
Но день и без того выдался тяжелым.
С утра, еще до звонка Хольвина, Тео привел в дурное расположение духа рассказ эксперта-кинолога СБ, милейшего Дэвиса, с которым он остановился выпить кофе перед началом патрулирования.
— Сегодня в семь ездил в Замок Справедливости, — мрачно сообщил Дэвис, поправляя очки. Его собака, красавица Пурга, крупная ищейка чепрачной масти, в виде вполне собачьем, сидела у его ног, всунув длинный благородный нос между его колен. — Жандармы вызвали взглянуть на задержанного. Помнишь ту историю об Автолюбителе?
Тео кивнул. История просочилась в газеты, говорили о десяти убийствах, совершенных одним сумасшедшим мерзавцем. Он сбивал молодых женщин машиной, проезжал по упавшим, ломая позвоночник и впечатывая в тело следы протектора, а потом, если удавалось, насиловал искалеченных и умирающих. Выживших потерпевших не было, толковых свидетелей тоже, но жандармерия приложила к поиску все силы. Ликвидаторам тоже выдали ориентировки; никто не сомневался, что серийный убийца — мертвяк.