Из зеркала смотрели на них два почти одинаково одетых молодых человека. Теперь благодаря одежде стало очевидно, что, несмотря на всю разницу, они чем-то были неуловимо похожи друг на друга.
— Мы просто как брат и сестра, — прошептала Арина.
— Пошли?
Он кивнул в сторону двери, она улыбнулась в ответ, и оба направились к выходу.
У двери Виктор вдруг резко остановился.
— Ключи! — спохватился он. — Чуть опять не забыл. Когда выходишь из дома, надо всегда брать с собой ключи, здесь замок с автоматической защелкой.
— Поняла, — коротко ответила Арина. — Вот твои ключи. Ты их оставил торчать в замке.
И они вышли из дома.
Отдохнувший ветер со свежими силами возобновил свои прежние игры. Жарким вихрем носился он между деревьями, распушив им верхушки и ероша ветви, затем вдруг, взмыв вверх, замирал недвижно где-то в высоте с тем, чтобы через мгновение со свистом ринуться вниз, вырывая стоны у гнущихся молодых стволов.
Арина, стоящая с развевающимися волосами на пороге дома, невольно поежилась.
— Что с тобой? — спросил ее Виктор.
— Сама не знаю, — сказала она, не отрывая напряженного взгляда от подозрительно перешептывающегося, словно заманивающего ее в свои глубины, леса. — Ничего. Ровным счетом ничего. Я просто мнительная. Боже, как тут хорошо, и главное — никого нет, мы одни.
Она встряхнула головой, будто сбрасывала с себя наваждение, и полной грудью вдохнула свежий воздух.
— Видишь тропинку? — кивнул Виктор. — Пойдем по ней, она нас приведет в удивительное место.
Он крепко взял ее за руку, и они ступили на тропу.
Зеленая стена леса словно раздвинулась, впуская их в свои сокровенные владения, и тотчас же закрылась обратно, бесследно поглотив их.
Немедленно после их исчезновения душный, сухой ветер с недобрым хохотком пронесся по этой живой стене, будто проверяя надежность лесных запоров, и, убедившись в изрядной их основательности, так же внезапно успокоился, всосался внутрь и пропал окончательно.
Стало необыкновенно тихо.
10. Царица рыб
Тропинка сузилась, и Виктору пришлось отпустить девушку. Теперь она шла за ним, выглядывая из-за его плеча в тщетной попытке увидеть что-либо впереди. Чем дальше они шли, тем плотнее становилась чаща, тем более неохотно расступался перед ними лес.
Так прошло, наверное, минут десять, как вдруг впереди что-то засветлело, засеребрилось, стволы раздвинулись, и Виктор замедлил шаги.
— Тсс! — зашептал он, прикладывая палец к губам. — Теперь иди очень тихо, увидишь что-то интересное.
Арина кивнула в знак того, что она поняла, и оба в полном молчании двинулись дальше, стараясь ступать как можно бесшумнее. Вскоре они вышли на берег небольшого лесного озера замечательной красоты. Деревья, отражаясь в прозрачной воде, делали ее зеленоватой, отчего, видимо, озеро и получило название Зеленое. Ощущение было такое, что некий великан, играясь, окунул свою гигантскую кисточку в эту чистую воду, предварительно обмакнув ее в зеленую акварельную краску, и вода стала медленно окрашиваться в зеленоватые тона, более светлые по краям и более темные к середине.
И, как бы ставя последнюю точку, последний мазок, делающий эту почти совершенную картину вполне законченной, недалеко на берегу виднелся силуэт рыбака, полностью поглощенного своим занятием. Что-то в его скорчившейся, маленькой фигурке было столь же нелепое, сколь и странное, притягательное и отталкивающее одновременно.
— Угадай, кто это? — прошептал Виктор.
— Что значит, кто это? — удивилась Арина. — Что ты имеешь в виду? Рыбак, кто же еще!
Виктор загадочно улыбнулся.
— Не совсем, — тем же тихим шепотом произнес он. — Это Царица Рыб.
— Не поняла, — прошептала Арина.
— Это я ее так называю. Не помнишь, был когда-то такой американский фильм «Король Рыб» с Робином Уильямсом?
— Не-а, не помню. А при чем тут фильм?
— Да ни при чем, это я так. Просто вот это — Царица Рыб, — объяснил Виктор, показывая на рыбака. — Идем, я тебя познакомлю.
Они вышли из леса и теперь, уже не крадучись, а вполне открыто ступая, направились к рыбаку. Заслышав шаги, тот повернул голову.
Теперь можно было увидеть, что это вовсе не мужчина, а женщина, одетая в мужскую одежду. Затруднительно было более-менее точно определить ее возраст — ей с равным успехом могло оказаться и пятьдесят, и восемьдесят лет. Морщинистая кожа на ее дочерна загорелом лице настолько задубела от постоянного пребывания на свежем воздухе, что производила странноватое впечатление на впервые видевшего ее, а дымок из торчащей изо рта сигары, легким облачком зависший над ней, окончательно придавал всему ее облику несколько нереальный, фантастический вид. Маленькие выцветшие глазки рыбачки без особого интереса следили за приближающейся парой.