На руках у нее сидел притихший Лёха. Она гладила черную шелковистую шерстку, крепко прижимала его к себе, словно пыталась согреться теплом зверька, унять с его помощью дрожь, пронизывающую ее изнутри.
17. Голова
Боба пасся на стреме на углу здания, внимательно оглядываясь вокруг. Кипа и Паша-козел позади него подсаживали Мусу.
— Тяжелый, сука! — кряхтел Паша-козел. — А с виду кожа да кости.
— Ну чего там? — спросил Кипа у Мусы. — Уцепился?
— Ща, не парься, — ответил он, — возьмусь покрепче.
И, подтянувшись, стал пролезать сквозь форточку.
Внутри бара было совершенно темно. Муса втиснулся внутрь наполовину и приостановился, так как ничего не видел в кромешной тьме.
— Ты чего застрял? — закричали сзади. — Жми, давай!
— Отъебитесь! — огрызнулся Муса. — Или сами лезьте!
Когда глаза его немного привыкли к темноте, он разглядел прямо рядом с собой какой-то темный предмет.
Муса подтянулся еще немного и теперь придвинулся к предмету почти вплотную.
— А-а-а-а-а-а! — в диком ужасе заорал он.
Прямо на него, выпучив неподвижные глаза и вывалив посиневший язык, смотрела голова хозяина бара, Игоря Беляка.
Почти задевая ногами пол, Игорь тихо покачивался на длинной веревке, пропущенной через железное, намертво ввинченное в дубовый потолок кольцо.
18. Процесс
Макс и Виктор в угрюмом молчании сидели за обеденным столом. Прошло уже не пять обещанных Максом, а все десять минут, однако Арина и не думала возвращаться.
— Похоже, что праздник закончился? — невесело усмехнулся Макс и, не дожидаясь ответа, задул свечи.
Тут же, как по сигналу, раздался бой дедушкиных часов. Они пробили пять, что заставило Виктора несколько нервозно заерзать на месте.
Максу уже давно пора было бы понять, что он здесь некстати, и убраться восвояси. Тем более что через час должен был появиться Горлов, и пребывание постороннего в доме в это время, без всяких сомнений, разрушит все удовольствие от предстоящей игры, так же, как только что разрушило удовольствие от праздничного обеда.
К тому же надо еще успеть разобраться с Ариной!
Она ведь с самого начала давала понять, что присутствие Макса ей нежелательно. А он, кретин, не обратил на это внимания. Ему, видите ли, важнее было соблюсти законы гостеприимства.
Она, главное, еще утром определенно сказала, что хочет, чтобы за обедом никого не было. Поэтому и торопилась до прихода Горлова. Вечно он деликатничает, интеллигент проклятый!
Как теперь все это расхлебывать?!
И как спровадить этого парня, который упорно не хочет замечать, что он здесь совершенно лишний?!.
Макс на самом деле все замечал. Он давно уже обратил внимание и на нервозность Виктора, и на быстрые взгляды, которые тот бросал на часы.
— Ты куда-то торопишься, Вить? — вежливо спросил он.
— В некотором смысле, — замялся Виктор. — Я жду приятеля, с которым мы договорились поиграть в шахматы.
— Вот оно что.
Макс взял зубочистку, стал задумчиво ковырять в зубах.
— Пожалуй, мне пора, — наконец сказал он.
Виктор не стал возражать, как бы молчаливо подтвердил, что да, действительно, давно уже пора, засиделся гость.
Макс, однако же, не трогался с места.
— Так какие у вас с Аришкой планы? — поинтересовался он.
— Я думаю, мы поженимся, — твердо ответил Виктор. — Чем скорей, тем лучше.
— Класс! — восхищенно причмокнул Макс. — Ей-богу, кайф! Завидую! И где же вы намерены провести медовый месяц?
И он с невозмутимым видом принялся по всегдашней привычке в упор разглядывать Виктора своими голубыми с сильно расширенными зрачками глазами.
Арина все в том же положении неподвижно стояла на кухне, всматривалась в заоконную темень. Она ловила каждый шорох, каждое слово, доносящееся из гостиной.
Выпустила из рук Лёху, тот мягко шлепнулся на пол, удивленно смотрел на нее снизу, шевелил длинными ушами.
Арина не обращала на него внимания. Она вся напряглась, вытянулась, в невероятном напряжении ждала ответа Виктора.
Виктор медлил. Ему вовсе не хотелось делиться с первым встречным своими заветными планами.
Идею свадебного путешествия, пришедшую ему в голову во время прогулки по лесу, он думал преподнести Арине за обедом в качестве приятного сюрприза. Но с появлением нежданного гостя все покатилось куда-то не туда, и все его благие намерения пошли насмарку.