Резкий телефонный звонок неожиданно прервал его занятие. Владимир Эдуардович оставил утюг и снял трубку.
— Алло, кто это? О, привет, Михаил Яковлевич! Как дела? Что слышно? Какие новости? Что-о-о?!.
Выражение лица Горлова изменилось. Глаза посерьезнели, лоб прорезала вертикальная морщина.
— Не может быть, — проговорил он. — Игорек? Игорь Беляк? Вот мать твою растак! Вот несчастье-то!.. Как это случилось?
Подошел к своему любимому креслу, тяжело уселся в него.
— Давай, Михаил Яковлевич, расскажи все, что знаешь! — потребовал он.
Откинулся на кожаную спинку и приготовился слушать.
Правой рукой Владимир Эдуардович по-прежнему держал телефонную трубку, а левой в задумчивости крутил пуговицу на своей куртке. Это продолжалось до тех пор, пока пуговица не осталась у него в руке.
Горлов несколько растерянно посмотрел на нее и аккуратно положил на письменный стол.
— Вот что, Миша, — наконец произнес он. — Спасибо тебе за звонок. Мне очень жалко Игорька. И я, конечно, обязательно приду на похороны, дай мне знать. Что же касается дела, ты говоришь, никаких мотивов пока не нащупали, да? А с чего вы вообще взяли, что это убийство? Может, депрессуха какая или еще что? Как?
Он переложил трубку к другому уху, правой рукой потянул к себе лист бумаги, взял карандаш, начал что-то записывать.
— Что, кольцо исчезло? А что за кольцо? Ну, это херня, ради этого на мокрое не пойдут. А вокруг всех опросили? Что? Знаю я эту Семенюк, сто раз мимо ездил. В котором часу, ты говоришь, мотоциклист проехал? И чего он от нее хотел? Ага, про бар спрашивал. Ну, это уже что-то. Как она говорит, скинхед?
Горлов усмехнулся:
— Ну, это она, положим, херню несет. Никаких скинхедов у нас тут никогда не было. И потом, они по одному не ездят. Но я бы на вашем месте еще разок с ней пообщался, с этой Семенюк. Покажите ей разные марки мотоциклов, может, старуха чего и сообразит. Хотя, конечно, ищи ветра в поле. А по следам ничего не выяснили? Ага. Ну, понятно. Ладно, буду иметь в виду, если что. Мимо меня частенько мотоциклы ездят. На старое Калужское. Сегодня, кажется, тоже несколько раз проезжали, я не обращал внимания. По крайней мере никаких скинхедов ни разу не видел, это уж точно.
Он вздохнул, положил карандаш.
— Ну, хорошо, ты звони, Михаил Яковлевич, ты же знаешь, я всегда рад помочь. Да нет проблем! Так что держи меня в курсе, как говорится, одна голова хорошо, а две лучше. Ладно, не за что. Желаю успеха. В любом случае, увидимся на похоронах. Будь здоров.
Владимир Эдуардович повесил трубку, затем осторожно взял со стола пуговицу и уставился на нее с таким удивлением, как будто никогда в жизни не держал в руках ничего подобного.
22. Возвращение
Виктор и Арина тихо двигались по лесу, тщательно осматривая любой подозрительный кустик, каждый клочок земли. Усилия их, однако, были совершенно напрасными, никаких следов Макса по-прежнему не было видно.
— Может, он действительно улетел или испарился? — мрачно пошутил Виктор.
— Я не думаю, — серьезно ответила Арина.
Ей сейчас определенно было не до шуток.
Отлежавшийся в укромном месте ветер снова начал свою шальную, рисковую игру. Заставлял деревья окружать путников, заманивать их в ловушки, обступать плотным кольцом, цепляться за одежду и лицо колючими мохнатыми лапами.
И без того напряженные нервы Арины в результате этих нелепых заигрываний натянулись до самого предела. Попросту говоря, ей было очень страшно, она тратила сейчас все свои душевные силы на то, чтобы Виктор этого не заметил.
— Послушай, какой смысл нам ходить друг за дружкой? — спросил он, и вправду не обращая внимания на ее состояние. — Нам надо разделиться, хотя бы ненадолго, по крайней мере наши шансы найти его вдвое увеличатся. Ты иди с этой стороны, а я пойду с той. Тут, как ни крути, все равно выйдешь к озеру. Будем держать друг друга в поле зрения, хорошо?
— Хорошо, — кивнула Арина, умирая от страха.
Они разделились.
Но не успел, однако, Виктор сделать и несколько шагов, как ветер сыграл с ним свою долгожданную коронную шутку.
Подчиняясь его яростному порыву, огромная сухая ветка над головой Виктора резко качнулась, отломилась и с треском полетела вниз.
Виктор еле успел отпрыгнуть в сторону.
С бьющимся сердцем остановился, прижался к холодному стволу какого-то могучего дерева.