— Нельзя сказать, что ты готова к приему гостей, — печально заметил он.
На этот раз настал черед Арины пожать плечами.
— Честно говоря, я еще не все успела, — согласилась она.
Оба усмехнулись.
— А мобильник у него есть? Позвони на мобильный.
— Нет у него мобильника. Он говорит, что он ему не нужен. Вот что, я пойду ему навстречу и отменю все это мероприятие, не беспокойся, — решительно объявил Виктор.
Он шагнул было к двери, но Арина моментально преградила ему путь:
— Я надеюсь, ты не собираешься опять оставить меня одну? Имей в виду, я больше ни минуты не останусь с ним наедине, мне начихать, живой он или мертвый, пусть он сто раз мертвый, я все равно не останусь, ты понял?
Виктор подошел к Максу, приподнял веки, пощупал пульс.
Покачал головой:
— Он жив. Пульс есть, но очень слабый. Он в глубокой коме.
— Тем более! — отрезала Арина.
— Хорошо, — согласился Виктор. — Пойдем вместе. Сделаем так, поскольку ты, скажем так, не при параде, мы не пойдем к нему навстречу, а просто крикнем сверху, что все отменяется. Ему совершенно необязательно видеть тебя такую вблизи. Он не обидится. Решит, что мы хотим побыть вдвоем, вот и все. Пошли. Где ключи?
— Вон они, висят на обычном месте.
И они вышли из дома.
Непонятно было, что именно подействовало на поразительно живучий организм Макса, то ли звук хлопнувшей двери, то ли пронесшийся по дому сквозняк, но только сознание стало возвращаться к нему.
Макс медленно приоткрыл глаза.
Виктор и Арина стояли на вершине холма и, загораживаясь руками от радостно набросившегося на них ветра, смотрели на неуклонно приближающуюся фигурку Горлова.
Полная луна, уже появившаяся на темнеющем небе, светила очень ярко, дорога была прекрасно освещена, и Владимир Эдуардович со своей стороны превосходно видел их обоих.
Его приятно тронуло, что они вышли встречать его, и он обрадованно махнул им рукой.
Виктор сложил ладони рупором и заорал во всю глотку, пытаясь перекричать ревущий ветер:
— Нет, Владимир Эдуардович, нет! Иди домо-о-о-ой!
И, видя, что Горлов никак не реагирует, замахал руками, пытался дать понять, что все отменяется. Арина сделала то же самое.
Горлов, разумеется, не расслышал ни слова. Что же касалось их энергичной жестикуляции, то он расценил ее по-своему. Решил, что его таким образом приветствуют и просят поторопиться.
— Приве-е-ет! — что было мочи заорал он в ответ. — Я иду, ребятки! Иду-у-у-у!
И, ответно помахав руками, Владимир Эдуардович несколько ускорил шаг, что было не так уж легко, учитывая его комплекцию, больную ногу и встречный ветер.
Виктор опустил руки и в отчаянии повернулся к Арине:
— Он нас не услышит. Он вообще-то слегка глуховат, а сейчас, из-за этого чертова ветра, и подавно ничего не разберет.
— Попробуй еще раз! — взмолилась она. — Придумай что-нибудь!
Виктор набрал воздуха и снова заорал во всю силу своих легких:
— Владимир Эдуардович, иди домо-о-ой! Я тебе позвоню-ю-ю!
Он поднес руку к уху, покрутил ею, изобразил, как будет набирать телефонный номер.
Горлов, по-прежнему ничего не услышав, отлично разглядел его жест, но опять-таки воспринял его на свой лад. Ни малейшей ассоциации с телефоном у него не возникло, тем более что на его кнопочном телефоне крутить было нечего. Владимир Эдуардович однозначно понял, что его опять просят поспешить. И в свою очередь покрутил рукой около уха, давал понять, что торопится, делает все, что в его силах.
— Я вижу! — закричал он. — Я спешу-у-у-у! Я стараюсь. Быстрей не могу-у-у-у!
— Мы его не остановим! — безнадежно вздохнула Арина. — Он как танк. И мы не можем пойти к нему навстречу, ни я, ни ты. Ты ведь тоже выглядишь как черт знает что.
Она снова права!
Его вид и вправду оставлял желать лучшего. Рубашка была разодрана, локоть разбит, брюки в кровавых пятнах.
— Черт подери! — прошептал Виктор. — Что же делать?..
— Надо успеть! — сказала Арина.
И, не теряя больше ни секунды, они со всех ног бросились обратно к дому.
Виктор на бегу выхватил из кармана ключи, быстро открыл дверь, и они влетели внутрь.
Казалось, ничто уже не могло потрясти их в этот злосчастный день. И тем не менее еще не все круги ада оказались пройдены. Ужас, отразившийся на их лицах, в тот момент, когда они вошли в гостиную, был воистину каким-то сверхъестественным.