— Пожалуйста. Подождите только минуту. Я сейчасъ освобожусь.
Она иронически улыбнулась и передала пакетъ съ лѣкарствами стоявшему возлѣ кассы кліенту.
— Ну, что вамъ угодно?
— Прежде всего, — изысканно началъ Шоринъ, — не откажите въ любезности дать мнѣ іоду. Небольшой пузырекъ. На случай кроваваго столкновенія съ людьми или съ неодушевленными предметами, вродѣ гвоздя. Затѣмъ, если можно, я бы взялъ еще и хинина. Нѣсколько таблетокъ. Мы сегодня идемъ съ Сергѣемъ на вершину горы встрѣчать восходъ солнца, и все это можетъ, такъ сказать, пригодиться.
— Пожалуйста. — Наташа достала съ полки іодъ, перелила его въ небольшую склянку. — А хининъ вы тоже берете на прогулку?
— Хининъ тоже. Конечно, это не для меня, а для Сергѣя. Онъ, вѣдь, у насъ болѣзненный малый, недавно перенесъ плевритъ, безъ хинина никуда не выходитъ. А вы завтра съ вашимъ батюшкой собираетесь, кажется, навѣстить Вольскихъ?
— Не знаю. Можетъ быть. Вамъ сколько таблетокъ? Десять довольно?
— Что вы! Двухъ хватитъ. А вы бывали когда нибудь на вершинѣ вотъ этой горы?
Викторъ тряхнулъ головой въ сторону витрины.
— Да.
— Навѣрно, оттуда великолѣпный видъ?
— Да.
— Я вообще люблю природу. Особенно, знаете, когда безнадежно влюбленъ… А вы обыкновенно совершаете экскурсіи въ компаніи или одна?
— Какъ когда. Во всякомъ случаѣ, я не люблю болтливыхъ людей, въ особенности на прогулкахъ.
Шоринъ смущенно улыбнулся, взялъ свертокъ, который протянула ему Наташа, повертѣлъ его въ рукѣ и задумался. Чего бы еще купить, чтобы не уходить сразу?
— Ахъ, простите, — заговорилъ онъ, будто бы неожиданно вспомнивъ. — Чуть не забылъ. Дайте еще очищенной соды.
— Соды? Сколько?
— Ну… Полфунта, что ли. Или четверть.
— Тоже для прогулки?
Едва сдерживая смѣхъ, Наташа нагнулась къ большой стеклянной банкѣ и стала пересыпать оттуда соду въ мѣшечекъ.
— Да… Тоже для прогулки, — не смущаясь, бодро отвѣтилъ Викторъ. — У насъ есть одинъ крѣпкій напитокъ, такъ мы его будемъ разбавлять. На подобіе сода-виски…
— Надѣюсь, больше вамъ ничего не надо? — передавая пакетъ, со снисходительной улыбкой спросила Наташа.
— Кажется, ничего. Разрѣшите уплатить.
— Два франка пятьдесятъ сантимовъ сдачи. Вотъ. — Наташа протянула Шорину деньги. — Кстати… Когда начнете экскурсію, скажите Сергѣю, чтобы онъ принялъ одну таблетку хинина передъ подъемомъ на гору, а другую, когда взберется. А что касается іода, то, къ сожалѣнію, іодъ едва ли предохранитъ васъ отъ бандитовъ, которыхъ въ этомъ году много развелось въ нашихъ горахъ.
— Что? Бандиты? У васъ есть бандиты? Ура!
Наташа испуганно взглянула на Шорина. — Чему радуется этотъ типъ? — подумала она, замѣтивъ неподдѣльный восторгъ на физіономіи молодого человѣка.
— И что же они? Просто нападаютъ? — нервно спросилъ Викторъ. — Или похищаютъ людей съ требованіемъ выкупа?
— Не знаю. Иногда просто убиваютъ. Иногда похищаютъ. Всего хорошаго, до-свиданья.
— Всего хорошаго… Вотъ пріятная новость! Спасибо вамъ!
— Сережа, — весело сказалъ Шоринъ, подходя къ столику кафе, гдѣ сидѣлъ его другъ. Представь: планъ нашъ пріобрѣтаетъ вполнѣ солидное основаніе. Здѣсь, понимаешь, дѣйствительно, есть бандиты! Убиваютъ. И даже похищаютъ, съ цѣлью выкупа!
— Въ самомъ дѣлѣ? Чудесно, если такъ.
Сергѣй опустилъ голову къ бокалу, сдѣлалъ глотокъ и недовѣрчиво добавилъ:
— А это тебѣ кто сказалъ?
— Наташа.
— А она не выдумываетъ?
— Зачѣмъ ей выдумывать? У насъ завязались такія хорошія дружескія отношенія… Между прочимъ, скажу тебѣ откровенно: большая кокетка эта твоя подруга дѣтства. Стрѣляла сейчасъ въ меня глазами, ужасъ. Въ общемъ, я бы не прочь за ней серьезно поухаживать. Очень остроумна, образована… А кругомъ, очевидно, нѣтъ интересныхъ мужчинъ. Поневолѣ душа довѣрчиво потянулась ко мнѣ.
— Очень радъ за тебя. Надѣюсь только, вы въ вашей бесѣдѣ не касались меня?
— Конечно, нѣтъ. Такъ увлеклись флиртомъ, что не до тебя было. Впрочемъ, погоди, вру. Когда я покупалъ у!нея всю эту дрянь — соду, хининъ, іодъ, она спросила, для чего мнѣ хининъ, а я отвѣтилъ, что для тебя. Будто ты хочешь принять его передъ подъемомъ на гору, чтобы не заболѣть.
— Зачѣмъ же ты это сказалъ?
— Что-жъ такого? Тебѣ она не нравится, даже противна. Ну, а намъ обоимъ было очень забавно.
— Прости меня, Витя… Но откровенно скажу, что ты свинья. Нравится или не нравится, все равно. Это не по-джентльменски. Идемъ.