— Хорошо. Пусть остается. Дайте только ему денегъ на новую одежду, чтрбы Ольга Петровна не пугалась его вида. А теперь покажите, что у насъ тамъ, внутри.
До сихъ поръ Вольскій ни разу не бывалъ здѣсь.
Не зная, насколько ему понравится жизнь въ Савойѣ, старикъ не хотѣлъ сразу затрачивать большихъ денегъ на обстановку и потому, посылая сюда Сурикова, поручилъ ему купить необходимой мебели только на семь-восемь комнатъ, хотя во всемъ замкѣ было ихъ больше тридцати.
Опасенія Вольскаго, что зданіе окажется мало пригоднымъ для комфортабельной жизни, оказались напрасными. Въ нижнемъ этажѣ, помимо кухни, кладовыхъ и всевозможныхъ боковыхъ каморокъ съ рѣшетчатыми окнами, оказался отличный холлъ и прекрасная большая столовая, отдѣланная дубомъ, съ переплетомъ гигантскихъ балокъ на потолкѣ. Въ первый этажъ вела широкая каменная лѣстница, кончавшаяся коридоромъ, въ который выходили отдѣльныя жилыя комнаты, мало отличавшіяся отъ обычныхъ, если не считать глубокихъ оконъ, къ которымъ вели деревянныя ступеньки, и причудливой формы стѣнъ, то закругленныхъ, то косо срѣзанныхъ по угламъ. Выше, во второмъ этажѣ, комнаты были меньше, окна болѣе узкія, часто съ рѣшетками; а еще выше находился огромный чердакъ, съ темными закоул-° ками, съ многочисленными перегородками. Это была верхняя часть донжона, откуда вела узкая лѣсенка на наружную круглую башенную площадку — эшогеттъ.
Переодѣвшись въ своей комнатѣ, Сергѣй спустился на площадку замка, подошелъ къ обрыву, долго смотрѣлъ на долину, затѣмъ, обойдя замокъ, нашелъ какую-то тропинку, круто поднимавшуюся въ гору, и пошелъ по ней.
— Нужно въ первый день побыть одному… — рѣшилъ онъ. — Съ Викторомъ, конечно, веселѣе. Но изъ уваженія къ Кэтъ приличнѣе одиночество. И чувство къ ней ярче, когда никого нѣтъ. И тоска яснѣе, опредѣленнѣе.
Взобравшись довольно высоко, Сергѣй сѣлъ, наконецъ, на выступъ скалы, посмотрѣлъ вокругъ себя на обступившія его со всѣхъ сторонъ молодыя деревья и вздохнулъ.
Какъ хорошо помечтать здѣсь о ней! Какая острая и въ то время сладостная грусть!
Шелестятъ вокругъ рѣзные листья, играютъ въ жмурки съ солнечнымъ свѣтомъ. Наверху — дно вселенной, прозрачное, синее. Внизу, сквозь вѣтви, мелькаютъ въ долинѣ красныя и желтыя пятна строеній…
— Да! Если бы Кэтъ была сейчасъ… Тутъ. Вмѣстѣ… Рядомъ!
Вокругъ тишина. Точно небытіе. Остановилось время. Застыло пространство. Какъ чудесно жить такъ, безъ людей, безъ городской суеты. Гдѣ-то далеко, тамъ, всѣ волнуются, хлопочутъ, говорятъ рѣчи, играютъ въ футболъ. А здѣсь — мудрость. Истинная философія…
— Среди этихъ домовъ внизу, навѣрно, и вилла профессора Лунина, — подумалъ Сергѣй. — Жалко профессора. И эту… Наташу. Какъ они теперь, должно быть, ненавидятъ насъ! А было время…
Сергѣй вспомнилъ, какъ они съ Наташей, еще дѣтьми, играли вмѣстѣ на Ривьерѣ, когда родители были въ дружбѣ. Наташа ему очень нравилась. Хорошенькая, веселая, задорная. Онъ, Сергѣй, смѣшно даже сказать: былъ въ нее немного влюбленъ. Мальчишкой пятнадцати лѣтъ! Какъ кажется забавнымъ теперь это дѣтское увлеченіе. Сравнить, напримѣръ, то глупое ребяческое чувство и то, которое онъ испытываетъ сейчасъ къ Кэтъ. Тамъ — беззаботность, жалкая наивность… А здѣсь — глубина. Израненное навсегда сердце. Интересно: какая она теперь? Навѣрно, высокая, стройная… Ей, вѣдь, теперь тоже около двадцати лѣтъ…
— Какая чушь! — испуганно поморщившись, подумалъ Сергѣй. — Какое мнѣ до нея дѣло? Вотъ, если бы Кэтъ… Что она сейчасъ дѣлаетъ тамъ, въ Лондонѣ? Можетъ быть, тоже сидитъ одна? Въ рукѣ книга. Романъ какой-нибудь. А она прочтетъ нѣсколько строкъ, уронитъ книгу на колѣни, вздохнетъ и задумается. Представляются ей далекія горы. Замокъ… Лѣсъ… А въ лѣсу онъ. Сергѣй. Тоскующій…
Въ восемь часовъ вечера вся семья обѣдала внизу, въ столовой. Томъ приготовилъ обѣдъ на славу; угостилъ своихъ господъ мѣстной форелью, рябчиками, а въ заключенье горничная Бетси принесла изъ оффиса гигантскій кусокъ мѣстнаго сыра, который вывозится изъ Савойи въ Швейцарію и распространяется по всей Европѣ подъ видомъ швейцарскаго.
— Ну, что же, господа, — удовлетворивъ свой аппетитъ, весело произнесъ Вольскій. — Можетъ быть, выпьемъ шампанскаго? Хотя я не пью ничего, но по случаю пріѣзда… Одинъ глотокъ… Николай Ивановичъ, вы запаслись, навѣрно, напитками?
— Да, конечно.
— Отличное шампанское, — подтвердилъ Викторъ. — Я сегодня…
Но сообразивъ, что неудобно распространяться о качествахъ шампанскаго, которое еще не пили сами хозяева, онъ кивнулъ въ сторону двери и торопливо добавилъ: