Я не мог понять, как река может быть обречена. Она жила и мало чем изменилась с того момента, как я первый раз проехал по Хорскому мосту на поезде. Но я не мог видеть реки, как видел и знал её мой новый знакомый, проживший на ней не один десяток лет.
– А какие самые большие таймени бывают? – спросил я, чтобы заполнить неловкое молчание. Таймень под ногами всё ещё дышал. Из маленькой дырочки, сделанной моим оружием, сочилась кровь. Чувство вины не покидало меня. Он был один, а нас двое, да ещё с сеткой и металлом. Всё же не поставить человека рядом с тайменем. Таймень – царь быстрой воды. Я с уважением смотрю на зубастую огромную пасть подводного хищника.
– А какие… Видел лет пятнадцать назад фотографию. Мне приятель показывал. Везде таскал с собой и всем показывал. На осенний рёв приезжал с Борисом, вашим дядькой. Ага… Так там кузов машины, не знаю, правда, какой. Не помню. А на кузове малец сидит верхом на таймене. Таких я не ловил, такой и пол сотни может весить. Не знаю, как таких ловят.
Лодка уже вышла из залива, и её подхватило течение. Не было смысла заводить мотор, и мы бесшумно понеслись вдоль каменистого берега.
Я не мог перевести дух.
– Я тоже слышал про эту фотографию, – не в силах сдерживать эмоций, сказал я. – Может, даже видел.
Дядя Миша мотнул головой и придавил тайменя сапогом.
– Так будет спокойней.
На берегу уже ждала наша вчерашняя машина. Мужики рассыпались вдоль берега в поисках приключений, у некоторых были удочки.
Узнав, что мы ничего не поймали, они подняли нас на смех.
– Ну, ладно стыдить парней, – заступился за нас хозяин. – Первый раз. Они и не знали, что мутить надо.
Услышав знакомое слово, я переспросил:
– Что значит мутить?
Мужики открыли рты для смеха, но, увидев недовольное лицо дяди Миши, успокоились.
– В воду по колено заходишь и начинаешь дно разгребать, мутить. И тут же кидаешь крючок, даже поплавка не обязательно иметь, – коротко и доходчиво объяснил один из мужиков.
Меня удивила простота и удобство такого способа. Фраза «ловить рыбку в мутной воде» теперь стала для меня реальным действием.
Переплыв на лодке на другой берег, за каких-нибудь полчаса, мужики, с которыми я ехал вчера в машине, наловили около десятка леночков и двух совсем небольших, но настоящих тайменей.
Вернувшись обратно, довольные уловом, они достали лук и, мелко нарезав и покрошив его на хлеб, стали есть рыбу прямо сырой, предварительно сняв с неё шкуру и хорошо посолив. Мне стало не по себе от такого рыбоедства.
– Попробуй, – предложил мне тот, что был водителем. Не прожевав до конца, он уже запихивал в рот очередную полоску свежей рыбы. Он был самым общительным и более расположенным к нам. Я сделал «бр», и меня передернуло.
– Это вкусно! Попробуй! Будет, что вспомнить! Это же чистейшая рыба. Таймень даже в Амур не спускается.
– Ну, ты наговоришь сейчас, – перебил его другой. – Любая рыба зимует в Амуре.
– А ты что, вместе с ней зимовал?
Мужики начали спорить и забыли про меня. Интерес был большим. Смачные белые кусочки соблазняли, но я так и не пересилил себя. К тому же на плите подогрелся вчерашний жирный суп, как оказалось, из дикого козла. А вчера нам сказали, что из баранины.
Лёха колдовал с чайником, нашуровав в него с десяток разных сортов ягод.
Кто-то из приехавших мужиков достал литровую банку цветочного меда, и всё, что происходило после, напоминало праздничное весёлое застолье.
Неожиданно раздался сигнал нашей машины, и все потянулись к ней занимать свои места.
Я посмотрел на дядю Мишу. Его это, казалось, и не коснулось. Он суетился среди бесконечных дел и забот своего хозяйства. Увидев меня и Лёху, готовых влезть в будку, он спохватился и побежал к воде.
– Ну, – произнес он, протягивая нам мокрый от рыбы мешок, наполовину набитый зеленой травой, – привет Борису. Жду его, так и передайте. Мне кое в чём помощь необходима. А его работа – не волк, в лес не убежит. А вам, – он протянул нам свою крепкую, как деревяшка, руку, – если надоест в городе, приезжайте. Чистой воды попьёте. Мне ещё до пенсии пять лет. По возрасту-то уже гожусь, а стажу не хватает, – хрипловато посмеялся он. – Не знаю, куда потом деваться.
Я приподнял рюкзак, он показался мне ещё тяжелее, чем вчера.
– Не смотри, – улыбаясь, успокоил дядя Миша. – Там я вам гостинца таежного положил. Приедете, посмотрите, родных угостите. Ну! С богом, – он хлопнул Лёньку по плечу, подмигнул мне и пошёл вниз к своей реке.
Всё хорошее когда-то заканчивается. Мы уезжали с большой неохотой, и всем нам куда-то надо было спешить. Мне вдруг подумалось, что все, кто приезжал сюда, всегда куда-то спешили. А дядя Миша оставался. Он только давал наказы.