Козёл завертел головой и застыл на месте. Видят-то они во все стороны. Наверно, почуял запах масла. А голову задрать ума не хватает. Вот дурья башка! Посмотри наверх, козлиная твоя голова! Уж точно, помрешь от страха. А рогатый точно страх потерял. К самой пасеке припёрся. Гуран-гуранищще!
В этот миг, как по закону подлости, вываливается нога из моего этюдника. Равновесие нарушилось, и вся моя импровизированная студия летит вниз.
Треск, грохот посыпавшихся тюбиков. Масло. Кисти. Растворитель… Стой, сволочь! Жалко. Чем теперь кисти отмывать? «Хромой» всё же доконал меня, показав своё гнилое нутро. Ройся теперь в траве. Козла, естественно, след простыл. Скотина! Тайги ему мало. Выбрал именно то место, куда грохнулся мой этюдник. Нога совсем оторвалась. Теперь будет чем заняться.
Половины кистей я так и не нашёл, про тюбики молчу. Да что там! Растворитель накрылся.
Вот и закончился мой пленэр. Придётся в институте про козла рассказывать. Спросят:
– Где один из миллиона?
– А вон, висит на дереве вместе с палитрой.
Ну и ладно, буду теперь книжки читать. В сумке ещё уголь есть, пастели немного, сангины кусочек завалялся. Обойдусь. Жаль, всё-таки, масло ведь. Уголь-то для портретов, пейзажи им так себе.
И все же здорово на пасеке. И, вроде, скучать не приходится. Да и как скучать, когда вокруг столько жизни. Природа. Одна незадача – готовить еду лень.
Странно. Как-то не читается. Вроде, и времени вагон, и не мешает никто, а не читается. Просматриваю все книжки. Выбрал детектив недочитанный, ищу страницу, хоть и говорят, сама где надо откроется – фиг. Закладки, конечно, нет. Будем искать. Рассеянно пробегаю глазами по строчкам, механически переворачиваю страницы. Природа так и лезет в открытую дверь. Ветки зеленые, подкрашенные солнечным светом, как изумруд. Это хорошо, когда из дома виден пейзаж. На любой пасеке даже туалет с бухты-барахты не поставят. Выйдешь на крыльцо, и чтобы вид был. Тут солнышко, там сопочки, здесь поляна. Всё в равновесии, в гармонии. Вот где красоты!
В дом залетел большой шмель и с лёта приземлился на моей книжке. Ну, друг. Это не дело. Нашёл ты неудачный аэродром на моей постели. Ещё и недоволен.
Странно. Почему-то цвет листка изменился. Пожелтела книга. В глазах у меня, что ли, пожелтело? Не понял. Сижу, думаю. Слева за спиной окно. Свет оттуда. Краем глаза смотрю, анализирую. Глаза-то у меня что надо. Медленно, но верно в голове проявляется мысль. Ай! Ай! Ай! Я возвращаюсь на грешную землю. Грешник – это я. В голове вырисовывается понятие текущего момента.
Все! До меня дошло, почему книга пожелтела. Это не от глаз и не от солнца. Даже боюсь повернуть голову. За окном, на завалинке, растянулось что-то огромное и рыжее. Что-то мне подсказывает, что это тигр. Медленно волосы дружно встают дыбом. Окно-то заделано полиэтиленовой пленкой. Это успокаивает меня, как покойника. Мне почему-то кажется, что это «она». Тигрица. Даже слышно, как она облизывается. Шарю по фанзе глазами. О… Этого не хватало: дверь открыта!
Со стороны я похож на мышку, которую всё равно съедят и она об этом знает. Жаль, Лёньки рядом нет. На кого бы он походил бы?
Ноги кажется отнялись совсем, потому что кровь остановилась. Спина к стене приклеилась. Просто замечательно. Руки отбивают последние конвульсии, а из двери по-прежнему виден прекрасный пейзаж с зелеными деревьями и синими сопочками. Посмотреть бы на себя в зеркало, хоть при жизни себя покойником почувствовать.
Всё-то лежит. Пора бы погулять пойти. Кончик хвоста мерно постукивает по стенке дома. Значит, нервничает, а это не к добру. Сразу вспоминаю детскую сказку-ужас про трех поросят и при этом чувствую себя Ниф-Нифом. Ужин сегодня кому-то обеспечен.
Когда тигр бьёт хвостом, можно сразу креститься, даже если ты неверующий. Дверь можно не закрывать. Этой рыжей бестии не обязательно входить в дверь. Её, как видно, делали с большим знанием дел: кусок фанеры, два брусочка, на которых пара навесов да шпингалет. Просто и надёжно, как говорится.
Задница уже прилипла к матрасу. Сейчас эта зверюга почует запах моего пота, и всё!
Без движения тяжело. В такой позе только Махмуд Эсамбаев может находиться. Как же он красиво исполнял танец «Восход солнца»! А потом рассказывал, как в Индии, после исполнения этого священного танца, когда на его теле не звякнул ни один колокольчик, его осыпали лепестками роз, и вела под руку при всём народе сама Индира Ганди.