Даже зрительно чувствовался сильный уклон. Река не катилась вниз по течению, она летела, отражая своей пенистой поверхностью огромные подводные камни и выступы скал.
Я бросил палку в воду. Нужно было хорошо бежать, чтобы не отстать от неё.
– Может, искупнёмся? – пошутил Лёха, зайдя по щиколотку в воду. Течение сразу навалилось на Лёхины сапоги, и под ними зашумело галечное дно.
Место, куда нас привезли, называлось коротко и лаконично. Ударный. Я это понял по-своему. Меня действительно ударило. Командовал на участке тот самый дядя Миша, о котором рассказывал Лёнькин дядька. Увидев немного грубоватого, одетого в одну рубашку и рабочие брюки мужика лет пятидесяти, я растерялся и даже забыл представиться. Да и не захотелось почему-то делать это сразу.
Посреди поляны стоял аккуратный, рубленный в ласточкин хвост дом. Рядом стояла уличная печка, из неё шел небольшой дымок. Две больших собаки ходили между мужиков и повиливали хвостами. На нас они даже не посмотрели.
Шок от первой встречи с рекой наконец-то прошёл, и я, покачиваясь, как пьяный, с поразительной легкостью пошёл навстречу хозяину и сразу спросил, не сможет ли он перевезти нас на другой берег.
Даже не знаю, какой чёрт дёрнул меня. Не скажу, чтобы он встретил нас приветливо. Да и просьба наша его не сильно обрадовала. Но через минуту мы уже сидели в длинной, как гусиное перо, лодке и летели, преодолевая сильное течение, на противоположный берег. За какие-то секунды мы оказались уже на другой стороне, и Ударный показался маленькой декорацией к таёжной сказке.
Лёха не скрывал радости. У меня выросли за спиной крылья. Даже рюкзак показался пушинкой.
Наконец-то моя мечта сбылась. Мы горестно посетовали, что не попали в этот рай неделей раньше. Мне вообще показалось, что смог бы жить бесконечно в этом затерянном причудливом мире.
Выскочив на необитаемый берег, мы почувствовали себя настоящими робинзонами, а в густых зарослях папоротника мне опять показалось, что я увидел рыжее пятно. С этим пора кончать. Пойду, гляну. Или в психушку пора.
Я не мог налюбоваться местом. Кое-где на сопках уже проглядывала желтизна осенних листьев. Разные по характеру деревья – кедры, березы, клены – создавали неповторимую игру света и теней. Противоположный берег, на котором мы только что были, казался волшебным, сказочным. Где-то под кронами густых лип проходила невидимая дрога. Сопки расступались, образовывая узкий распадок, из которого, словно из плена, выныривали две колеи. По лужайке делово прохаживался наш дядя Миша, покрикивая то на собаку, все время путавшуюся под ногами, то на мужика, с которым я приехал на машине. Сама машина уже стояла «на пару», готовая тронуться в обратный путь. От очага исходил белый дымок, уходивший в небо тоненькой змейкой.
Неторопливо копаясь в рюкзаке, я отыскал свой «Зенит» и, потратив добрую половину пленки, попытался выхватить из огромной панорамы самое ценное. Но никакой фотоаппарат и кинокамера не смогут передать моего впечатления от нависающих сопок, от прозрачного воздуха; от реки, походившей своим шумом на стадо диких бизонов. Всё это останется только в моей памяти.
Надев рюкзаки, мы побрели вдоль реки вверх по течению. Под ногами уже вилась узенькая, едва уловимая тропа. Даже в этой глухомани люди и звери были заодно, выбирая самый удобный и легкий путь.
В нашем запасе были всего сутки, и от этой мысли мне было немного грустно. Лёха шёл впереди, ломая сухие ветки упавших деревьев. Я только успевал уворачиваться от противных веток, желающих поцеловать меня прямо в лицо.
Лес подходил к самой воде, нависая над ней, образуя своеобразный тенистый козырек. В глубине леса царил мрак. От одного его вида мурашки пробежали по спине, а в ногах появилась слабость. Мы, словно ошалелые, всё шли и шли вдоль берега, не обращая внимания на буреломы и сырые овраги. Вот уже и зимовье осталось где-то далеко за спиной. Река повернула вправо, открывая нам свои новые красоты, словно заманивая в свои ловушки. Огромная змея, изгибаясь своим серебристым телом, упиралась в крутые берега и всё время звала дальше и дальше в верховья, к неизведанному.
В одном месте, посреди реки, чудом удерживаясь на бешеном течении, красовался остров. В этом месте река расширялась и немного успокаивалась. Мне почему-то до одури захотелось попасть на этот остров: уж очень он был красив посреди реки. Настало время немного отдохнуть и мы, не сговариваясь, сбросили рюкзаки.