Нападавших и след простыл. Только на посыпанной песком дорожке лежала белая палка.
Пээтер пнул её ногой. Это была узкая рейка примерно метровой длины. Один конец рейки — закруглен. Не иначе, как для того, чтобы удобнее было её держать.
На руку Пээтера упала тёплая капля. Он попытался открыть левый глаз. Это удалось ему без особого труда. Глаз различал застилавшую его красную пелену. Значит, уцелел — какое счастье!
Куда же теперь пойти? Домой нельзя — Пээтер своим видом может напугать Вийве и соседей. Сначала надо бы вымыться как следует и наложить на глаз повязку. Но Пээтеру одному с этим не справиться.
Ага… Ведь поблизости живёт Вильма. Санитарка со значком инструктора. Вот кто ему поможет!
Пээтер зажал рану носовым платком и, прихватив с собой палку, побежал к Вильме.
Спина мальчика горела, словно в огне. Даже лёгкое прикосновение одежды причиняло такую боль, что хоть кричи.
К счастью, Вильма оказалась дома. Отворив двери, она вскрикнула: «Ах!» — но сразу же схватила Пээтера за руку и потащила в прихожую.
Пээтер увидел перед собой какого-то измазанного паренька. Лицо паренька — в крови, на куртке — тёмные пятна. Под мышкой он держит палку.
Пээтер понял, что перед ним большое зеркало.
«Словно с войны явился», — вспомнил Пээтер любимое выражение дедушки — тот всегда употреблял его, если встречал кого-нибудь в таком виде.
А Вильма уже тащила мальчика дальше, в кухню. Там девочка усадила его на табурет.
— Спина… — пробормотал Пээтер. Вильма тотчас стянула с него куртку и рубашку. Послышалось новое «Ах!» Плечи и спина Пээтера были в ссадинах.
Девочка не задала ни одного вопроса. Она молча открыла кран и намочила в воде большую розовую губку.
От холодной воды стало легче. Спина уже горела не так сильно. Но бровь ныла всё нестерпимее.
Наконец Вильма произнесла первые слова:
— Стой здесь, над раковиной. Я принесу лекарство и бинт.
Пээтер повиновался. На белой эмалированной раковине расплывались ярко-красные капли. Всё ещё течёт. Никак не остановится…
Скоро вернулась Вильма и принялась смазывать чем-то спину Пээтера.
Хотя пальцы девочки лишь еле-еле касались кожи, Пээтеру было очень больно. Он крепко стиснул зубы, сжал руками колени и время от времени стонал.
Царапина на брови, к счастью, оказалась не опасной, но, как все раны на голове, сильно кровоточила. Можно себе представить, какой будет над глазом синяк!
Пээтер оделся.
— Спасибо, Вильма.
— Не за что… — Санитарка махнула рукой, как взрослая. — Заходи в комнату. Посиди немного. Здорово же тебе досталось.
Мальчик вздрогнул, словно Вильма вновь дотронулась до его исполосованной спины. Он глубоко вздохнул, сжал кулаки и процедил сквозь зубы:
— Зелёные маски ещё пожалеют об этом. Такие-то у них благородные цели! Тьфу! Уж я их выслежу! И разделаю под орех!
На лице Вильмы отразился страх и недоумение, словно девочка увидела вдруг что-то ужасное.
— Что ты городишь! — воскликнула она. — Зелёные… Не может быть!
— Не мо-жет… — насмешливо протянул мальчик. — А было. Все были в масках.
— Этого не может быть! — повторила Вильма, решительно тряхнув волосами.
— Откуда ты знаешь? — быстро спросил Пээтер.
— Я уверена в этом.
— Уверена! — Мальчик с презрением посмотрел на Вильму. — Этой банде следует задать перцу. Я не отступлюсь, пока не проучу их! Тоже сколочу команду, и тогда…
— Ты же собирался пойти в комнату. — Вильма потянула Пээтера за рукав. — Я принесу тебе что-нибудь попить. Посиди тут. — И она чуть ли не втолкнула Пээтера в просторную комнату с двумя окнами. С потолка свешивалась люстра, похожая на корабль викингов. В одном углу стояли столик и тонконогие стулья светлого дерева. На письменном столе лежали учебники, тетради и какой-то журнал в яркой обложке.
Осторожно ступая Пээтер прошёл по выкрашенному в светло-серый цвет полу.
Журнал оказался свежим номером «Пионера».
Вдруг Пээтер заметил напечатанное на машинке письмо. Оно было наполовину засунуто под журнал. Пээтер невольно прочёл первые строчки письма:
«Здравствуй, дорогая Вильма! Мы получили твои стихи, большое тебе за них спасибо. «Осенний парк» — хорошо нарисованная картина. В ней ясно ощущается богатство красок осени и красота парка. Замечания вызывают лишь рифмы и размер стихов. Лучше всего будет, если ты…»
— Садись же наконец! — Услышал ошеломлённый Пээтер позади себя голос Вильмы. Он быстро обернулся и прислонился спиной к письменному столу.
Вильма протягивала ему чашку дымящегося чая.