Выронил кувалду, и вновь заорал - у меня началась самая настоящая истерика. А очередной мертвяк уже нашаривал по подоконнику... Схватил лом, и сам поражаясь своим воплям, кинулся к окну, и скинул настырного зомбака вниз.
Осторожно подошёл и выглянул наружу, ноги подкосились - вся поляна перед входом в Гнездо была усеяна шастающими туда -сюда дохляками, и они все без исключения косились на моё окно.
Шорох снаружи, ещё пара мгновений, в вот ещё один зомби отправился в последний полёт, с раскроенной кувалдой головой. Желудок свело, едва успел снять шлем, и меня вытошнило на пыльный каменный пол. Смахнул рукой свисшую с губ до колен липкую слюну, и надев "каску" обратно, схватил кувалду. Хрясь, и очередной мертвец полетел вниз, а тем временем к окну подбирался следующий. Эх, балбес же я, не прозевал бы карабин, сидел бы сейчас на диване и отстреливал не спеша этих непрошенных гостей. Значит, дураков работа любит, работай Алёша шанцевым инструментом...
Я уже приноравливался ломом к очередному зомбаку, когда совсем рядом раздалась густая автоматическая стрельба, кто-то из леса плотно стрелял по мертвякам. Ту же мозг вновь сковала разрывающая на части боль, заставившая меня упасть на карачки. И повторяющиеся в голове, как на заезженной грампластинке чьи-то слова:
- Иди к нам! Иди к нам! Иди к нам!
- Да пошли вы лесом! - во всю глотку заорал я срывающимся голосом, то что это не мои родители, было ясно вполне.
Но голос продолжал талдычить одно и тоже, а боль, опоясывающая разум усилилась, становясь практически невыносимой, и теперь я орал уже чисто от страданий.
Внезапно муки прекратились, словно кто-то выключил рубильник. Я упал ничком на пол, чувствуя вокруг себя нечто невероятно могучее, оно волнами плескалось вокруг меня, проходило сквозь тело, в голове всплыло слово, очно описывающее происходящее - Энергия. И эта необыкновенно мощная энергия накапливалась в комнате с каждой секундой, казалось, что стоит протянуть руку и почувствуешь её, как жаркий летний ветерок.
Вспышка в миллиарды ламп потушила моё сознание, словно ураган свечу, и последнее, что я помнил - это стремительный полёт в Никуда.
Глава пятая.
Не знаю, сколько я провалялся без сознания, очнулся так же внезапно, как и вырубился. Огляделся по сторонам, борясь с липкой тошнотой, подкатывающейся к горлу. Я лежал на земляном полу какого-то подвала, в розовом свете прибора ночного видения были видны каменные стены и сводчатый потолок, выполненный из тех же валунов, идеально подогнанных друг к другу. Рядом со мной валялся мой рюкзак, протянул руку и подтянул его к себе, затем поднялся с пола.
Я находился в совсем другом месте, это была не комната в Гнезде, в которой отбивался от назойливых монстров. Здесь отсутствовали окна, лишь пустой проём с останками металлической рамы, на которой когда-то, возможно, находилась массивная дверь.
К нему я и направился, закинув рюкзак на плечо, и оказался в длинном коридоре, где борясь с набегающей волнами слабостью, побрёл вперёд, придерживаясь стены левой рукой.
Коридор кончился довольно широкой центральной потерной, в которую через какие-то приспособления попадал дневной свет, кругом разруха, обломки камней, выбитых временем из могучих стен, пыль и мох на стенах. Побрёл по этому туннелю, и вскоре за поворотом наткнулся на широкие едва распахнутые ворота, и из них ослепительно ярко бил солнечный свет.
Вырубил "ночник" и подошёл ближе, осторожно выглянул наружу - там был лес, а перед ним массивный водяной ров, конкретно запущенный. Натуральное болото - камыши с тиной, и нестройный оглушительный хор лягушек, те орали во всё горло, похоже, тут их никто не тревожит. Протиснулся между огромных створок ворот, и вышел наружу. И тут же получил вполне конкретный шок - небо было нежно зелёного цвета, значит дедовская фотка не липа...
Порядком припекало летнее солнце, жарило так, что я в считанные секунды взмок в своём броне-костюме, а на небе ни облачка, снял шлем и вытер со лба пот, затем обернулся.
Передо мной возвышался эпических размеров замок, высота стен поражавшая своей монументальностью, была метров под пятьдесят, а в ширину так с пару километров, от угла до угла. И по этим видимым мне краям ввысь устремлялись стрелы башен, уходящие в небо, как небоскрёбы.