Я не утерпел:.
— и что? — надеетесь что хор тысячи гномов … — я внимательно смотрел на него когда растягивал эти слова — сможет потом воспроизвести ту музыку…
Он смотрел вверх, и похоже в его глазах тоже плавали отблески какой-то своей музыки… Музыки хора тысячи гномов… Он всплыл из воспоминаний… Махнул рукой… — не твоя забота…
Я сделал вид что обиделся… — ну не хочешь не рассказывай, но я с тобой честен…
Он вдруг переменил тему — ты по степи от леса до наших гор долго ехал?
Пару недель… Я явно был раздосадован. Что со мной как с низовым, которому знать не положено…
— и ничем тебе эта степь удивительна не была?
— странная степь… — я немного оживился — травы полно, погода классная, а никто не живёт…
— вот то-то и оно… Многозначительно закивал головой он… Озеленела Великая Пустошь… Хотя там конечно не тысяча была, а сильно поболее… Много более… Тысяч двадцать в унисон… Империя думала мы войско для боя выставили… Последнего боя… Меньше чем у них одной только лёгкой кавалерии… Меньше чем их сапёров и лучников даже порознь… А это был хор…
Ты через столицу их ехал? А тогда это был лишь их окраинный порт. Курорт.
Он вздохнул, развернулся и ушёл.
Я остался размышлять и пищи для этого было достаточно.
Ну что, народ Гномов…
В моем мире люди в итоге уничтожили всех крупнее крысы, кто им хоть чем-либо не нравился, и заодно много тех, кто им нравился — тупо от жадности и глупой алчности, а потом принялись друг за друга — и тоже половина населения жесточайшие ксенофобы и удержать их в рамках кооперативного поведения можно только угрозой не просто им вломить, а вломить так, что их не останется вообще. Совсем.
Но при этом же — в нашем же мире есть очень много людей и народов, которые живут победнее, но в ладах с друг другом и миром, хотя и там без войн в прошлом конечно не обходилось.
Неандертальцев выбили когда ещё письменности не было, да и потом — войны на «пограбить» с войнами на полное уничтожение по какому-нибудь надуманному признаку перемежались чуть ли не через одну. Даже если это не просто один вид, а часто вообще одна раса, один народ, а то и одна семья, при том мы понавыдумывали вооружений столько. Что можно двинуться рассудком, если реально узнать хоть про четверть всего что было изобретено и применено…
Тут я играю за орков и скажу что не смотря на то что тут мне лично самому пришлось что бы выжить убивать и сражаться гораздо чаще — этот мир мне нравится несравнимо более, хотя бы тем, что тут есть вы — значит у всех остальных например не хватило злости и настойчивости вас уничтожить. Или наоборот хватило разума не уничтожить. А у вас — соответственно нас. В моём мире даже людей просто чуть другого внешнего вида — очень часто изводили под корень.
И что удивительно — тут у вас один язык на всех, а у нас их — в каждом ауле свой, в каждом племени. Тысячи языков, и в принципе невозможно знать хотя бы сотую их часть.
Однажды ангел сослепу.
(ведь наш свет для них тьма).
Столкнулся с человеком.
И прошёл сквозь него.
И человек стал иным.
И ангел стал иным.
Зал сверху был покрыт мелкой щёточкой кристаллов кварца, да и по верху колонн друзы лепились одна к другой.
«главный гномий жрец» как я мысленно окрестил его что бы не путаться в именах произнёс неожиданно краткую торжественную речь что-то там про обретение, возвращение, осиливание… На словах «услилить углубить» я машинально-привычно отключился от протокольной части и начал рассматривать окружающих и антураж, но тут он указал на меня, все расступились и произнёс какую-то сложную фразу по увековечение подвига и что-то в том же… Я напустил на себя важный вид, осклабился и склонил голову. Оказалось что всё — официальная часть закончилась мне вручили в лапы палантир и взглядом указали наверх.
Путь наверх по стене-колонне был сложен, но не долог, больше напрягал взгляд собравшейся толпы и недопустимость «обосрамиться» случайно оступившись.
Я дотянулся и поместил палантир в нишу-корзину.
Тотчас разом всё вспыхнуло — едва-едва, но слабо жёлто-розовым осветились ещё шесть расположенных кругом — их там по кругу оказалось семь, почему не четыре спросить тут наверху было некого, мне это больше всего напомнило как будто я вкрутил лампочку в семирожковую люстру-ромашку и вот теперь она зажглась. Вначале постепенно, как зажигают свет в кинотеатрах после окончания сеанса, что бы не бить по глазам и всё больше и больше разгораясь.