Втер свистел, парус трепетал, волны шумели, вода бурлила, за кормой и кипела под штевнями, всё остальное скрипело. Один из них что-то прокричал мне размашисто жестикулируя.
«Ты правишь в открытое море» — понял я.
Я кивнул.
«Где с бурей не справиться».
«Ерунда» махнул рукой я
«В такую шальную погоду…»
«Не дрейфь!»
Ярл стоял возле мачты держась за неё — он из всех присутствующих был наиболее сухопутным человеком и ему было явно не по себе, но достоинства он старался не терять, хотя происходившее от него никак не зависело, что само по себе должно было его изрядно напрягать.
Мужики взвизгивали как девчонки и ухали и ахали почти на каждой волне, но рожи были весёлые и довольные и даже какие-то я бы сказал очарованные.
Сигурд невозмутимо стоял на носу держась за шею лебедя и мягко пружиня ногами — и похоже он тоже просто наслаждался поездкой… Наконец и он обернулся и выразительно посмотрел на меня. Я решил что да, пора и честь знать и потихоньку начал доворачивать на ветер…
Я попросил всех перейти на левую сторону и желательно сесть, можно даже лечь и смотреть внимательно — мы опустили левый шверт и притянули левый нок реи к носу — одновременно я постепенно поворачивал налево… Когда рей на носу был закреплен — ребята притянули левую диагональную шкаторину, ставшую нижней к борту — я натянул шкот и довернул круто к ветру. Нас немного накренило, оторвало левый поплавок от воды и мы понеслись диагонально-встречно к волне. Волны поочерёдно били в правый поплавок и в нос корпуса, брызги перелетали через правую часть палубы, которая стразу стала мокрой… Народ вначале застыл в оцепенении, а потом с матюгами, особенно ярл «этот пацан нас всех утопит!» начал бегом натягивать спасжилеты.
Я чуть увалился, что бы идти вдоль волны и натянул парус… Вода уже под днищем с громким шуршанием закипела-зашипела — непередаваемый звук, проникающий сразу в нутро, куда-то туда, где выделяется адреналин — от скорости дух захватило даже у меня. Хотя я и знал, что объективно это вряд ли больше километров 30 в час — самому себе очень хотелось оценить их как все сто. Есть такая особенность на воде — про собственную скорость все всегда привирают, часто в разы, даже очень честные люди — просто особенность восприятия когда ты ничем не защищённый буквально в полуметре от воды, вокруг толчея волн, брызги через голову, тряска как на бешеном трамвае и нет ничего неподвижного, что бы зацепиться взглядом… Я снова привёлся, взяв курс к берегу, выбирая тот самый условный гоночный бейдевинд когда максимальна именно скорость забирания на ветер… Тряска стала поменьше, можно дышать и так мы проехали обратно почти до берега постепенно привыкая к скорости и кораблю. По мере приближения к берегу волна становилась всё меньше а с ней и тряска. Войдя в волновую тень берега — волны не стало совсем, а ветер продолжал всё так же свистеть в снастях — снова чуть увалился что бы разогнаться на этот раз уже по гладкой воде без болтанки — народ зарычал от удовольствия, как в аквапарке.
Мы просвистели вдоль берега до маячного мыса, и проскочили мимо него — ветер был с берега, поэтому, хотя он свистел — волны почти не было — я шёл вдоль берега. Балансируя с помощью паруса и руля на центральном поплавке — народ дружно орал что-то нечленораздельное, но при этом все смирно сидели рядком на правом поплавке и рожи у всех были какие-то по-детски весёлые. Сигурд всё так же стоял на носу обняв шею лебедя и плавно раскачивался в такт волне.
Я взял ещё круче к ветру, скорость упала, но мы вошел в ветровую тень от возвышения не берегу — все перевели дух, я сказал — разворачиваемся — перейдите все на правый борт — народ с опаской перешёл на мокрую часть, ребята отцепили рей от носа, плавно веревками развернули вокруг мачты и прицепили к носу левый конец, аккуратно перенеся парус впереди мачты — снова закрепили теперь уже правую шкаторину к борту — я лег на обратный курс. Мы снова просвистели мимо маячного мыса, и идя вдоль берега быстро достигли устья реки. Куда я зашёл сразу этим же галсом — куковавшие у дальнего берега в ожидании ветра махали нам руками, мы помахали в ответ и я отвлёкшись на них — чуть не влетел со всего размаху во встречный корабль, который как раз подходил к устью, идя под парусом и тоже плохо видя перед собой… На меня заорали уже все — куда прёшь?!! Что не видишь?!! — и с моего корабля и со встречного. Так, выругался я на себя — матроса в гнезде на мачте надо всё-таки держать. Мы пёрли вверх по течению, закладывая галсы от берега до берега — я дал всем поучаствовать в перекладке паруса, потом спросил не хочет ли кто порулить? Вопрос оказался не простой и это я сообразил уже его произнеся. Ибо дать руль своего корабля не будучи тяжело раненым можно было или своему ученику, или сыну — но при этом всю ответственность за всё на борту продолжал нести кормчий — понятия «капитан» и «рулевой» тут ещё не были разделены, хотя владелец корабля, и командир отряда — уже были самостоятельными, и «проблема ВИП-пассажиров», требующих невозможного или просто мешающих управлению тут тоже была печально известна, типовое решение которой мне ярл перед выходом и продемонстрировал, гласно произнеся, первым взойдя на борт — «полностью вверяю свою жизнь кормчему краю и обязуюсь исполнять его приказы. Пока нахожусь на борту, за исключением боя с врагом на коротком оружии». Остальные этой формулы повторять не стали ибо в обычной жизни не были мне начальниками и казуса субординации не возникало — ограничившись кивком-полупоклоном.