Помотав головой, я переворачиваюсь на бок, и всё проходит. Снова засыпаю.
На следующий день оказываюсь в кабинете психотерапевта. Очень молодая девушка, выглядевшая как старшеклассница из моей школы, представляется Светланой Николаевной. Про себя я называю её Светочкой. В кабинете разлита искусственная прохлада кондиционера, которой так не хватает в августовские жаркие дни. А ещё, в отличие от кабинетов других врачей, этот напоминает комнату современной квартиры: с узорными обоями, оранжевыми потолками, салатовыми занавесками.
(…я вспоминаю свою кепку…)
Светлана Николаевна просит меня присесть, и я опускаюсь в мягкое кресло размером с гараж.
– Устраивайся поудобнее, – просит меня врач, видя, как я ёрзаю. – Не держи спину прямо, опусти её на спинку.
– Тогда мне придётся залезть с ногами, – говорю я.
– Ничего страшного.
Я сбрасываю тапочки и подтягиваюсь вглубь кресла. Мои снежные ступни – не чета загорелым ногам, – раскинутые рогатулькой, смотрят прямо на Светлану Николаевну. Некоторое время я жду скучных вопросов, которыми любят сыпать доктора на приёмах, но Светочка, полистав мою историю болезни, вдруг спрашивает не в лоб, а в глаз:
– Сколько тебе было, когда умер твой отец?
– Э… – я раскрываю рот. – Шесть лет.
– Сейчас ты живёшь только с матерью?
– Ещё с бабушкой и дедушкой.
Светочка вздыхает и закрывает мою историю, а потом добродушно смотрит на меня. Почти что как мама.
– Ну что ж, – говорит она. – Я знаю, что недавно ты несколько дней провёл в море один. Так?
– Ну да, – киваю.
– Ты очень храбрый, если выжил после такого приключения, – улыбается доктор. Я настороженно улыбаюсь в ответ. – Как тебя спасли?
– Я наткнулся на теплоход, – отвечаю. – Там меня и подняли на борт… наверное.
– Почему наверное? Ты не помнишь?
– Я отключился сразу, как только пришвартовался. А проснулся уже в больнице.
– А ты можешь рассказать всё, что помнишь? – спрашивает Светочка.
Я-то могу, но мне не хочется всё снова вспоминать, хотя эта девушка мне нравится. Странная симпатия толкает меня хвалиться перед ней, рассказывать о своих подвигах. Поэтому я чётко спрашиваю:
– А что вас конкретно интересует?
– Ну, например, расскажи, что при тебе было, когда ты оказался в море?
– Ничего. Только одежда и надувной круг. И всё, – я молчу, а потом смело добавляю: – А ещё на меня нападали три акулы!
Светочка откидывается на спинку стула и потирает подушечки пальцев правой руки друг о друга.
– Когда тебя нашли, ты плыл по морю без круга и твоё тело не было обезвожено. Как так получилось? Ты помнишь?
Я чуточку паникую. Никогда бы не подумал, что подобный вопрос мне ещё хоть раз зададут. Ну ладно – мама, а что отвечать этой… тётеньке?
– Что такое? – хмурится Светочка. – Ты не хочешь об этом говорить?
– Нет, ну почему же, – отвечаю я. – Это всё Море. Сначала я был на Круге, а потом…
И я в паре предложений рассказываю ей мои морские приключения. Говорю и про акул, и про говорящее Море, и как потом меня выдернуло из Круга, и моё тело напиталось водой.
Выслушала доктор меня спокойно. Потом помолчала и произнесла:
– Никита, но тебе же двенадцать лет. Тебе рассказывали в школе о море, правда ведь? Ты же знаешь, что такого не бывает.
– Вы мне не верите?
– Нет-нет, почему же, – глаза Светочки тут же бегают из стороны в сторону.
– Да ладно, – махаю я рукой. – Неважно. Вот вы скажите, как тогда возможно то, что произошло?!
– Круг, предположим, ты потерял, – жмёт плечами Светочка.
– Вполне вероятно, – киваю я. – Но не забывайте, я совсем не умею плавать. И без круга пошёл бы ко дну.
– Море солёное.
– Не настолько солёное как Соль-Илецкое озеро, – тут же парирую я, а потом деловито спрашиваю: – Вы когда-нибудь бывали на Чёрном море?
Светочка хмурится.
– Давай разберёмся с водой, – говорит она. – Ты мог взять её с собой или купить на теплоходе.
– С собой у меня ничего не было вообще. Деньги… были, – соглашаюсь я. – Но сразу, как я зашёл на яхту, я уснул до самого урагана.
Светочка задумчиво молчит и смотрит на меня не пойми каким взглядом.
– Вы мне не верите? – хмурюсь я.
– А ты сам уверен в таком исходе событий? – спрашивает доктор. – Ведь при сильном голодании возникают галлюцинации. А вдруг твой мозг всё переврал. И события произошли совсем другие? Но ты их запомнил такими, как сейчас выдаёшь?
Я запинаюсь. Никогда не рассматривал этот вариант, но ведь он и правда возможен.