Выбрать главу

Ночь на дворе. Спит общежитие.

Поверх ночной рубашки, на Эрике теплый восточный халат.

— Не засыпает. Тебя требует. Приучил его к сказкам. Иди, рассказывай…

Капли из худых кранов в умывальнике в пристройке гулко слышны в безлюдном коридоре мертвого сном общежития.

Эрика пропустила меня в комнату. Зашла следом, плотно поджав дверь. Сноровисто выручилась из халата. Осталась в ночнушке до пяток.

Ромка дрых без задних ног, подкатившись под ковер к стенке. Под своим одеялом. Я опустился в знакомое кресло, в круг света от ночной лампы.

Эрика юркнула босыми ногами под знакомое мне одеяло. И открыто, взглядом, «позвала». А во мне, неожиданно открылось лето в Якутии. Понял, почему, «Ромка не спит»… Не желал «этого».

Тихо, чтобы не будить Ромку, начал рассказывать.

Зелёный иней

…Старое зимовье на полянке в лесу сохранилось. Топографическая карта, составления тридцатилетней давности. Карта не обманывала.

Ушли мы с перевала вовремя. Гранитный массив утоп в сером мраке и хаосе. Над долиной туман. Светлая полость лишь до макушек деревьев. Плотно накрыл туман ватным одеялом. Не шевелилось, не перемещалось это одеяло. Будто поземка в полях зеркальным отражением виделась в снежном поле. Барометр на нуле…

Миновали гарь. Она просторная. Судя по карте, должен быть под горой и «лабаз» оленеводов, кораль из жердей. Пастбища Иньяли эвенские. Придут сюда с водораздела на зимовку, через пару недель. Район знакомый, как родной двор. Много в каких местах работалось.

Белой костью на гари светлеет жердями сухостой. Живой лес жмется к руслу. Хвоя на ветвях желтая. Золоченой редкой городьбой стоит лес вдоль берега. В прогалины узнаются речные острова. Листва багряная на осинах. Видимость дальняя.

Пара лосей появилась из русла на берегу. Мелькают между стволов деревьев вразмётку высокими мослами. За рогатым горбачом рысит безрогая лосиха. Передал бинокль Людмиле.

Не слышат звери нас. Расстояние. Стрелять в лосей не желалось. У лося борода перестарка, рога уже по возрасту не сбрасывает. Мясо лосихи, во время «гона», нежное. Грех бить матку. У старого самца, мясо йодистое запахом, жесткое, не разжуешь.

Лоси заметили нас. Природу не обманешь. Остановились на выстрел. И пропали из глаз под крутым берегом в островах осинника.

Лесная вырубка вывела к зимовью. Рублено оно из накатника, без внутреннего потолка. Крыша из бревешек шалашиком. Проживать в зимовье можно. Дверь подправится. Накренилась углом, держится на резиновом ухе из транспортерной ленты. Печки в зимовье не видно. Разделка жестяная, с дыркой для трубы, на угловой крыше снаружи гвоздями приколочена.

Пока окончательно не стемнело, осмотрелись. За домиком десяток прогоревших печек. Рыжей трухой осыпаются жестяные трубы.

В зимовье забил на месте печки четыре смолистых кола. Вырубил топором цельный лист железа. Закрыл дно годной печки. Установил пригрубок на кольях, приладил хлипкие трубы. Без тепла не останемся.

Нашлась и ржавая проволока. Обжал трубы, чтобы не рассыпались.

В безводной галечной протоке, сухого плавника заторы. Людмила неотступно помогает. Перетащили сучья к зимовью.

Старый пенек в паре шагов от порога. Охотники, полешки щелкали.

Стеариновые свечи принесли с собой. Огарок в бинте — незаменимая растопка.

Огонь занялся едко и лениво.

Давит атмосфера.

Нагрелась печь, разговорилась.

Стол метровой длины, шириной три локтя. Крепко сработан. Охотничье зимовье на троих. Бревенчатая стена с боком печки тесно стоит рядом. Заслоном поставил ржавый лист жести. Не задымятся бревнышки от жара печки.

К порогу от печки свободно. Вдоль стен короткие нары. Земляной пол. Я и не заметил, когда Людмила наломала «веник» из кустарниковой березки, подмела старые окурки и мусор.

Укрепила в консервной банке свечу на столе.

Свеча горела. Чайник закипал. Все лето без хлеба, на мучных лепешках. Всё мы предусмотрели: и кастрюлю, и муку, и сахар, и соль, и кружки с чашками принесли.

Раскинул телескопическую антенну на высокое дерево. «Карат» сразу поймал базу. Голос чистый, будто в зимовье радист. Сообщил о замене стоянки, и где нас искать вертолетом.

— Теперь не скоро. Погода испортилась надолго. Вас заберут, в последнюю очередь. Ближе всех к базе ваша стоянка. В тепле живете. В горах народ мерзнет. Дров нет…

Утешил. Жена улетела вертолетом с полевой базы в Райцентр.

Домой, не скоро доберусь. Жить еще придется на базе. В эвенском поселке Тебюляхе. Там Индигирка отсекает плато от гор подковой. Первопроходцы казаки окрестили это место «Государевой подковой». Русские зовут «шиверами». На «подкове» первые пороги.