— Брёвна у кого-то смыло. Надо их задержать, — объяснил Борька.
— Можете не присоседиваться. Я первый брёвна высмотрел, сам их и выловлю.
— Тебе же одному не управиться, — сказал Гошка. — Смотри, сколько брёвен плывёт.
— А мне всех и не надо. С десяток задержу, и то добыча.
Течение, наконец, поднесло к мосту первое бревно. Митяй упёрся багром в его конец и попытался завернуть бревно к берегу. Но багор сорвался со скользкого бревна, оно проскочило между сваями и поплыло дальше.
— Я же говорил, один ты не вояка, — фыркнул Гошка, подбираясь поближе к Митяю.
Второе бревно мальчики попытались задержать вдвоём, но и оно проскочило мимо.
— А ну катись отсюда, не мешай! — злясь на неудачу, прикрикнул на Гошку Митяй и, изловчившись, зацепил багром третье бревно. Но не стал заворачивать его к берегу, а развернул поперёк реки, и течение прижало бревно к сваям. К нему прибило ещё одно бревно, потом ещё.
«А это он ловко придумал — затор устроить», — мелькнуло у Гошки, и он, по примеру Митяя, вместе с Борькой, Никиткой и девочками закрыл второй и третий пролёт моста. Путь брёвнам был преграждён. Одно за другим они задерживались у свай.
Митяй с неприязнью поглядывал на Гошкину компанию. Как-то они теперь будут делить задержанные брёвна? Если по паям, так ему достанется совсем небольшая часть. Ну нет, он первый заметил брёвна, первый придумал устроить затор, и ему, конечно, полагается львиная доля.
Войдя в азарт, мальчишки не заметили, как к мосту подошёл Борькин отец, дядя Савелий. Услышав возбуждённые голоса под мостом, он с удивлением перегнулся через перила.
— Эй, выдумщики! Вы что там делаете? А ну-ка марш на берег, пока в воду не свалились. Борька, я кому говорю!
— Мы сейчас, сейчас! — ответил Борька. — Только последнее бревно задержим.
Увидев сбившиеся у свай брёвна, дядя Савелий понял, что придумали мальчики, спустился под мост и принялся им помогать. Таню и Ельку он послал за председателем.
Вскоре к мосту пришёл Николай Иванович с группой колхозников. В руках у них были пожарные багры и верёвки. Минут через сорок мокрые, скользкие брёвна были вытащены на берег.
Не успели ребята как следует порадоваться такому богатому улову, как к мосту верхом на лошадях подъехали двое из совхоза «Первомайский» — завхоз и бригадир плотницкой бригады.
— Что, граждане хорошие, прошляпили брёвна-то? — упрекнул их Николай Иванович.
— Сознаём, недоглядели. А с рекой шутки плохи, — признался завхоз. — Спасибо, товарищи колхозники, что выручили.
— Не нас, не нас. Вот кого благодарите. — Николай Иванович показал на ребят. — Это они брёвна задержали, затор придумали.
Завхоз с удивлением покосился на мальчишек и девчонок.
— Скажи на милость! Придётся, видно, директору совхоза доложить, чтоб поощрил вас.
— А какое поощрение будет? — нетерпеливо спросил Митяй, хмуро оглядывая выловленные брёвна.
— Ну, скажем, письмо с благодарностью пришлём. В школу там или в правление колхоза.
— Надо отметить, надо, — согласился Николай Иванович и спросил ребят, кто из них надумал задержать брёвна.
— А мы все вместе, — поспешил сообщить Борька. — Шли из школы, видим: брёвна плывут — ну и решили…
— Не совсем так, — заметила Елька. — Первым брёвна начал задерживать Митя Кузяев.
— И затор он первый придумал, — добавил Гошка.
— Так он же для себя, — начал было Борька, но ребята и девочки перебили его, оттеснили в сторону и торопливо заговорили о том, что Митька Кузяев старался больше всех.
— Понимаю, понимаю, — кивнул Николай Иванович и сказал завхозу, что Митю Кузяева придётся поблагодарить в первую очередь. Потом он не без зависти оглядел выловленные брёвна, похвалил их и спросил завхоза, для каких целей они приготовлены.
— Про запас были сложены, — ответил завхоз. — Осенью свинарники будем расширять.
Николай Иванович переглянулся с колхозниками и признался завхозу, что им, в Клинцах, как раз не хватает лесоматериала на достройку летнего лагеря для откорма поросят.
— Выручили бы вы нас, оставили бы нам эти брёвна. Взаимообразно, конечно. Осенью мы вам вернём такие же.
— А вы поговорите с нашим директором, — подумав, посоветовал завхоз. — Может, он и согласится.
В этот же день Николай Иванович позвонил по телефону Казаринову, объяснил ему свои затруднения, и тот разрешил оставить брёвна в колхозе.
Твёрдое слово
Через неделю Александра и Стеша вернулись из совхоза и вечером свинарки вновь собрались в правлении колхоза.
Когда Гошка с ребятами подошёл к правлению, он увидел что открытые окна были ярко освещены.
«Наверное, правление заседает. Срочное».
Ребята попытались заглянуть в окна, но они были так высоко, что даже голенастая Елька не могла дотянуться до подоконника.
— Полезли на иву, — вполголоса предложил Гошка. — Всё увидим, как с первого ряда.
Мальчишки подсадили на дуплистый ствол ивы Таню с Елькой, потом по очереди забрались сами и по толстому искривлённому суку дерева добрались почти до самого окна.
В правлении собралось довольно много людей.
На скамейке, в окружении свинарок с других ферм, сидели Александра и Стеша и о чём-то переговаривались.
В контору вошла Ульяна. Вид у неё был недовольный, обиженный, горло закутано платком.
— Чего это мамка твоя? — спросил Гошка у Никитки. — Расхворалась, что ли?
— Не знаю. С утра вроде не жаловалась.
Ульяна хмуро оглядела собравшихся:
— Чего это вы на ночь глядя заседать собрались? Добрые люди уж спать ложатся.
— Извините, Ульяна Семёновна, что поздненько побеспокоили, — заговорил председатель. — Но тут дело такое, откладывать нельзя. Да вы проходите ближе, садитесь.
— Мне и здесь не тесно. — Ульяна с оханьем опустилась на скамейку у двери.
— Все, значит, в сборе. Тогда начнём, — сказал Николай Иванович и, посмотрев на Александру и Стешу, попросил их доложить, что они увидели в совхозе «Первомайский».
— Ну что ж, — услышал Гошка голос матери, — побывали мы в совхозе, посмотрели свинофермы. И вот что я вам скажу, Николай Иваныч. Правильно вы людей будоражите. Нельзя нам так больше работать. Наши свинарки еле-еле триста поросят выращивают, а в совхозе тысячи штук на откорм поставлены. Им кило свинины в семь раз дешевле обходится, чем нам. В трубу мы с нашими поросятами вылетим.
— Ну, Александра, ты ври, да не завирайся, — разведя руками, сказала Ульяна. — В семь раз дешевле… Несусветное же это дело!
— Да ты, Ульяна, послушай только, — принялась уверять; Александра. — Мы теперь совсем по-другому работать станем. Я вот в совхозе Анну Семынину встретила… Помнишь её, она в нашем колхозе жила, потом в совхоз перебралась? Теперь там свинаркой работает. Так мы со Стешкой на ферме у неё всё высмотрели. Поросята на воле живут, в летнем лагере. Простор там, раздолье, воды вдоволь, кормов. Никаких тесных помещений, никаких клетушек. Поросята как на дрожжах растут. И знаешь, сколько Семынина с двумя своими напарницами свиней выращивает? Две тысячи.
— Сколько, сколько? — переспросила Ульяна.
— Две тысячи, — повторила Александра. Она немного помедлила и переглянулась со Стешей. — Вот и мы прикинули. Если и у нас летний лагерь будет, да кормов вдоволь, да механизация, мы тоже, пожалуй, вперёд шагнём. Две не две, а тысячу поросят за лето откормим!
— А кто же за ними ходить будет? — спросила Ульяна. — Где ты охочих людей на такую работу найдёшь? У нас ведь свинарок в колхозе раз, два — и обчёлся.
— Кто ходить будет? — поднимаясь, удивлённо спросила Александра. — А мы с тобой… как и раньше. Да вот Стеша ещё с нами.
Ульяна фыркнула:
— Ты, Александра, ненароком не загуляла со Стешкой-то? Не хватила красненького в чайной?