— В один прекрасный день мы и это выясним, — многозначительно пообещал Белл. — И вот что я вам скажу. Ни здесь, ни в Америке, ни в какой‑нибудь другой стране вы не найдете ни одного научного работника, выбитого из колеи преступлением или пьянством, который не работал бы на Гардинга. А сейчас вы должны извинить меня, я покидаю вас.
— И вы не хотите нашей помощи? — осведомился инспектор.
— Пока что нет, — улыбнулся Белл. — С профессором я пожалуй, справлюсь, сам.
***
На южном берегу Темзы в малонаселенном квартале, расположенном недалеко от станции Ватерлоо, стоят запущенные старые дома и дома‑блоки новой постройки, лишенные одного — красоты. Квартиры в этих домах имеют двоякое преимущество: во‑первых, они дешевы, а во‑вторых, расположены в самом центре Лондона.
Немногие из расположенных здесь домиков были особняками. Нечасто случалось, чтобы какая‑нибудь семья занимала в них целый этаж.
В подвале одного из этих домов жили два человека, совершенно непохожие друг на друга. В этом помещении было очень мало обстановки. Около окна, стояла походная кровать. Потрепанная занавеска скрывала от глаз вторую каморку, в которой, по‑видимому, спал один из мужчин. Керосиновая лампа скудно освещала стол, за которым они работали.
Старший из мужчин склонился над микроскопом и время от времени отрывался от наблюдений, для того чтобы сделать кое‑какие записи. Это был не кто иной, как большеголовый профессор Сперанца.
Напротив него сидел человек совсем иного рода: он был высокого роста, худ и производил впечатление аскета, гладко выбритое лицо, тонкие черты подчеркивали его принадлежность к людям определенной степени духовного развития. На нем была сорочка без воротника, шея была обнажена. Время от времени он поднимал голову, внимательно смотрел на профессора и снова углублялся в чтение. Стук в дверь нарушил молчание мужчин.
— Вы ожидаете гостей, профессор? — спросил аскет по‑итальянски.
— Нет, нет, — ответил старик. — Кто ко мне придет? Хотя вспомнил — хотела прийти синьора.
Он подкрался к двери и отпер её. К его удивлению, на пороге комнаты стоял Белл.
— Надеюсь, не помешал? — вежливо осведомился детектив.
— Мой приятель, — объяснил своему соседу Сперанца. — Я не знал, что вы находить мой адрес.
— Представь меня, — холодно заметил сидевший у стола.
— Мой приятель мистер Манн.
— Мистер Манн? — переспросил Белл и протянул руку. — А меня зовут Белл.
— Ищейка? — Манн испытующе оглядел Белла.
— Детектив! — улыбнулся Белл. — Во всяком случае не в том смысле, какой вы обычно вкладываете в эту профессию. А к тому же я здесь по частому делу.
— С этим я готов согласиться, — холодно заметил Манн, — иначе бы вы явились сюда в сопровождении нескольких ваших людей. Во избежание недоразумений в будущем вынужден вам сообщить, что я являюсь представителем преступного мира. Обстоятельство, на которое вечно жалуется наш общий друг профессор.
Профессор снова углубился в свою работу, а Белл заговорил с Манном по‑английски.
— Я пастор Манн, — продолжал свои пояснения собеседник Белла, — и это моё логово. Мы, профессиональные преступники, должны иметь какое‑нибудь пристанище на время, когда мы не в тюрьме.
Манн говорил безукоризненно правильным языком, и его речь и произношение, свидетельствовали о том, что он получил хорошее образование и воспитание.
— Если вас интересует род моей деятельности, могу сказать вам, что я профессиональный вор и недавно вышел из тюрьмы. К сожалению, я не могу выйти на улицу, чтобы предоставить вам возможность побеседовать с профессором с глазу на глаз. Надо вам заметить, что местные полицейские настолько подозрительны, что готовы задержать сколько‑нибудь известных лиц из наших кругов без определенной причины. Поэтому мне придется удалиться в свою спальню и заложить уши ватой.
— Это совершенно излишне, — заверил Белл, — профессору нечего стесняться вас.
— Мои собственные секреты я рассказываю весьма охотно, а что касается чужих, то adio! — И приветливо махнув рукой, он удалился.
Оставшись наедине с профессором, Белл спросил его:
— Скажите, вы по‑прежнему работаете на Гардинга?
Вопрос явно был неприятен профессору. Он смутился:
— Я не желал говорить об ученом докторе. Он всегда был добр ко мне. Вы подумать, синьор Белл, в этой страна не любить иностранцев и я умереть с голоду, никто мне не помогал, а доктор помогал. Я верен тем, кто мне помогал, синьор Белл. Вы тоже мне помогал, когда я попал в чужая комната. Я вам был благодарен, но я был благодарен также и доктору.
— Скажите мне лишь одно, профессор, — продолжал допытываться Белл, — где бы я мог найти сегодня этого доктора?
— В его лаборатория. А где еще?
— Вот именно: где еще?
— Я не могу сказать это. Мне запрещено, — ответил Сперанца. — Доктор занимался один эксперимент, который ему приносил много денег. Если я буду болтать про это, он потеряет все. Я не могу быть неблагодарный, мистер Белл.
Наступило молчание. Каждый углубился в свои мысли.
— А если бы я вам сказал, что доктор — опасный преступник? — спросил Белл. — Если бы я вам сказал, что вместе с ним и вы подвергаетесь большой опасности?
Старик смущенно опустил глаза.
— У доктора есть много врагов, — ответил он. — Больше я ничего не говорил.
— Скажите мне лишь одно: где бы мог доктор спрятать молодую девушку, которую он держит в плену?
— Доктор держаль молодая дама в плену? — изумился Сперанца. — Нет, нет, это он не может делать!
— Ладно, — вздохнул Белл. — Видно, от вас ничего не узнаешь.
В этот момент занавеска отдернулась и появился мистер Манн.
— Похоже, вы не особенно довольны результатами вашего визита, — заметил он, и на тонких его губах заиграла улыбка.
Раздался стук в дверь. Белл быстро посмотрел на своих собеседников и заметил, как они обменялись взглядами. На лице профессора было написано смущение. Стук повторился. Белл направился к двери.
— Подождите, подождите, — бормотал профессор, но Белл, опередив Сперанцу, открыл дверь. На пороге стояла девушка, в которой Белл тотчас же узнал Гильду Гордон, сослуживицу Оливы.
Белл стоял в тени, и она не узнала его.
— Почему вы так медлили? — спросила она, втаскивая в комнату большой чемодан. — Я боялась, что меня накроют. Вот чемодан, завтра за ним придут.
Взгляд её упал на Белла, и она залилась краской.
— Кто вы? — спросила она и, не дожидаясь ответа, добавила: — Я знаю вас. Вы ведь тот самый пьяница, вас зовут Белл. — И она схватила чемодан.
Белл быстро потянулся к чемодану и рванул его на себя. В движении Белла было столько силы, что чемодан отлетел к стене. Раздался звон разбитой посуды, но на этот раз Гильда опередила Белла, она схватила чемодан и выскочила на улицу.
Белл хотел броситься за ней, но…
— Руки вверх, мистер Белл! Руки вверх! — раздался за его спиной голос.
Белл медленно повернулся и поднял руки. Пастор Манн по‑прежнему сидел за столом, но в руках у него была не книга, а внушительный револьвер. И дуло револьвера было направлено на Белла.
— Не совсем приятное положение, не так ли? — приветливо осведомился пастор.
Белл уловил какой‑то пряный запах и сообразил, что этот запах распространился из чемодана, исчезнувшего вместе с девушкой. Это был запах «зелёной пыли».
13
Олива Крессуелл с нетерпением ждала первых лучей рассвета. Плен томил её. О бегстве нечего было и помышлять. Измученная, отошла она от окна и прилегла на кровать. её тяготила неизвестность.
Чего ради этот Гардинг, признавшийся, что не питает к ней никаких чувств, хочет на ней жениться? Чего ради он её похитил?
И почему она смутилась, когда он упомянул об американском детективе Белле?
её размышления были прерваны стуком в дверь. Это Грегори принес завтрак.
— Вы можете пользоваться и соседней комнатой, — сказал он, — но спускаться вниз вам запрещено.
— Быть может, вы будете столь любезны и скажете, где я нахожусь? — спросила она своего стража.