Он пожал протянутую ему руку, помахал ей на прощание шляпой и удалился. Она глядела ему вслед, пока бой часов не напомнил ей о том, что пора идти в магазин. — В гардеробе она повесила на вешалку пальто и шапочку и направилась к зеркалу поправить причёску. У зеркала она столкнулась с высокой брюнеткой.
— Доброе утро, — сказала она, и в её голосе послышалось больше вежливости, чем симпатии.
Несмотря на то что обе девушки уже год работали в одной и той же фирме, между ними установились неприязненные отношения.
В красивой Гильде Гордон чувствовалась какая‑то скрытность. Никто не мог похвастаться тем, что завоевал её доверие, да и она ни на чьё доверие не претендовала. Она никогда не участвовала в общих развлечениях, будь то совместная прогулка по Темзе летом или вечеринка зимой. Никто не бывал у нее и никто не приглашал её к себе.
— Здравствуй, — коротко ответила та и добавила: — Ты уже была наверху?
— Нет. А что?
— Да так, ничего.
Она и Гильда работали с заказной корреспонденцией и в их обязанности входило распечатывать письма и записывать в них суммы, поступавшие за заказы. А дальше они направляли эти письма в различные отделения фирмы для исполнения.
Олива быстро поднялась в свою комнату. На столе лежали три мешка, запечатанные сургучом, а её ожидал посыльный с почты.
Она наспех сверила номера пакетов с номерами, занесенными в книгу посыльного и расписалась в получении почты. Гильда по какой‑то причине задерживалась. Олива высыпала содержимое мешков на стол и не успела приступить к работе, как неожиданно в комнату вошел управляющий делами фирмы — крупный, полный мужчина, внушительного вида. Он был лыс и носил окладистую бороду.
— Мисс Крессуелл, я… мне очень жаль, что я не успел вас повидать раньше… Прошу вас пройти в мой кабинет.
— Слушаюсь, мистер Уайт, — ответила девушка, недоумевая, чем вызвано его приглашение.
Он величественно двигался к своему кабинету, поигрывая на ходу пенсне. Девушка шла за ним. — Прошу вас, присядьте, мисс Крессуелл, — сказал он, заняв место за письменным столом. Он сложил руки и беспомощно потупил взгляд.
— Боюсь, мисс Крессуелл, — начал он, — что мне предстоит объяснение не из приятных.
— Неприятное объяснение? — переспросила девушка.
— Я вынужден сообщить вам, что фирма «Понсонби» считает необходимым отказаться от ваших услуг.
Олива встала и с ужасом взглянула на него.
— Вы мне оказываете?.. Отказываете от места? — переспросила она.
Он молча кивнул.
— Вместо заблаговременного об этом предупреждения я выдам вам чек в размере вашего месячного оклада. Это сверх той суммы, которая вам причитается за эту неделю.
— Но почему вы меня увольняете? Почему? — спрашивала девушка.
Мистер Уайт, широко раскрывший глаза для того, чтобы посмотреть, какое впечатление произведет на девушку нанесенный им удар, снова зажмурил их.
— Фирма «Понсонби» считает излишним вдаваться в объяснения, — заметил он. — Довольствуйтесь тем, что мы до последнего времени были вполне довольны вами и что существуют основания, из‑за которых мы вынуждены отказаться от ваших услуг.
Сознание Оливы помутилось. Тщетно пыталась она осознать происшедшее. В течение пяти лет она работала в этой фирме.
— Так ли я вас поняла? — переспросила она. — Я должна немедленно покинуть свой пост?
Уайт кивнул и протянул ей чек, который она рассеянно сложила пополам.
— И вы не объясните, чем вызвано ваше решение?
Уайт отрицательно покачал головой.
— Понсонби никогда не поступает беспричинно, — сказал он, считая необходимым поддержать авторитет Понсонби. — И я не вижу оснований… для того, чтобы… вдаваться по этому поводу в дальнейшие рассуждения.
И снова покачал головой.
Олива кивком попрощалась с ним, направилась в гардероб, быстро накинула на себя пальто и вышла на улицу. Тут она вспомнила о своем разговоре с Беллом. В её сознании мелькнула мысль: уж не знал ли он о том, что должно было произойти у Понсонби? Почему он в это утро так рано был на ногах?
И прежде чем нашла ответы на эти вопросы, заметила Белла. Он по‑прежнему находился недалеко от дома Понсонби и, казалось, полностью погрузился в наблюдения за действиями монтера, чинившего телефонную сеть.
Девушка сделала шаг по направлению к нему, но остановилась. Он, по‑видимому, настолько углубился в созерцание деятельности монтера, что ничего не замечал. Она решила не беспокоить его и пошла в противоположную сторону. Но через несколько мгновений Белл догнал её.
— Вы возвращаетесь сегодня домой раньше обычного часа, мисс Крессуелл? — улыбнулся он.
— А вам известно, почему это так?
— Я не знаю, почему это так, но полагаю, что…
— Что?
— Что вас уволили, — холодно закончил он.
Она нахмурилась.
— Что вам известно о моем увольнении?
— Такие вещи случаются, — ответил Белл.
— А вы знали, что меня увольняют? — допытывалась она.
Он кивнул.
— Я не был уверен в том, что вас уволят именно сегодня, но полагал, что это случится в ближайшие дни. Поэтому и обратился с таким предложением.
— Которое, я, само собой разумеется, не приму, — бросила она ему.
— Которое вы, само собой разумеется, примете, — спокойно возразил он. — Поверьте, я знал лишь одно: что Понсонби распорядится вас уволить. Но по какой причине это будет сделано, мне неизвестно.
— Но откуда вам было известно, что это произойдет?
Неожиданно мистер Белл стал серьезным.
— Ладно. Я не буду играть с вами в загадки и скажу, что у меня были основания предполагать, что это случится.
Девушка устало повела плечами.
— Все это слишком туманно. Вы в самом деле хотите, чтобы я служила у вас?
Он утвердительно кивнул.
— Но вы не оставили своего адреса в Сити.
— Вот поэтому я и остался ждать вас.
— Значит, вы знали, что я скоро выйду?
— Знал, что рано или поздно вы выйдете.
Она удивленно взглянула на него.
— Значит, вы ждали бы меня в течение всего дня, для того чтобы оставить мне свой адрес?
— Да, — рассмеялся он.
Оливе, несмотря на все события сегодняшнего утра, не оставалось ничего другого, как рассмеяться вместе с ним.
— Мой адрес: 342, Лозбюри, — сказал он. — И вы можете приступить к своим обязанностям сегодня же. И… — он рассмеялся.
— И? — переспросила она.
— Я полагаю, что было бы целесообразным, если бы вы не говорили вашему приятелю‑доктору о том, что поступили ко мне на службу, — он внимательно разглядывал свои ногти, не осмеливаясь взглянуть на нее.
— На это имеется целый ряд причин, — продолжал он. — Во‑первых, в том доме, в котором мы живем, у меня скверная репутация, и это известие могло бы повредить вам.
— Чрезмерная таинственность всей этой истории несколько смущает меня, — возразила она. — И я бы предпочла приступить к своей работе не сегодня, а завтра с утра. В котором часу мне надлежит явиться к вам в контору?
— К десяти часам. Я буду ждать вас и объясню вам вашу работу. Вы будете получать пять фунтов в неделю и будете всецело располагать конторой. Я лично появляюсь там весьма редко. Ваша работа будет, главным образом, заключаться в том, что вы будете собирать статистические сведения об урожае пшеницы за последние пять лет.
— Это интересно, — заметила она и улыбнулась.
— Это значительно интереснее, чем вы полагаете, — ответил он и удалился.
Подойдя к дому, она столкнулась в подъезде с доктором Гардингом.
Врач изумленно поглядел на нее.
— Как? Вы уже возвращаетесь домой?
Следовало ли ей сказать ему о происшедшем? Собственно, никаких оснований для того, чтобы скрывать от него события этого утра, не было. Он всегда был так внимателен к ней, и она не сомневалась в его дружеском расположении.
— Я уволена.
— Уволены? Это невозможно.
— И всё же это так, — добродушно заметила она.
— Но, моя дорогая, это неслыханно. И по какой причине вас уволили?
— Без объяснения причин.