К сожалению, об отце Ольга почти ничего не написала, кроме того, что он немного не в себе, поэтому они живут в такой глуши, и что его имя при рождении: Стоум (мудрый, сто мозгов). Он, видимо не слишком часто с ней общался. Братец, скорее всего, свои записи сжег или спрятал, потому, что не нашел я ни одного кусочка бересты, написанного им. Письмена жены Александра Муромского я расшифровать не мог. Писала она латиницей, но на каком-то другом языке, кроме рецептов блюд, распоряжений детям, и писем, предназначенным какому-то Радмиру, насколько я понял, брату Александра. Они еще понадобятся, но позже. Их – целая стопка, и в них есть здравые мысли, но Венцеслава не понимала, что делает муж и приглашала сюда этого самого Радмира, чтобы он помог ей и ее детям, которые достойны лучшего. Насколько я понял, Радмир – младший брат Александра, который поставлен на княжение из-за отказа старшего заниматься этим вопросом. Так что, положение здесь очень запутанное, и в Муром можно соваться тогда и только тогда, когда будет: чем усмирить дядю. Да-да, всегда мечтал жениться на сироте!
Глава 4. Первые жители и первая стычка
Чуточку ближе познакомившись с семейством и их мыслями, я отложил это дело на потом, и занялся подгонкой средств защиты, ибо сидело все это имущество на мне, как на корове седло. А встречают здесь по одежке. Вот и пришлось городить подшлемники, шить из кусков кожи новые «боевые» перчатки, заняться сапожным искусством. Кстати, Мила с этим вопросом здорово помогла, так как она с детства собирала все для дубильного дела, и сразу похвалила тот самый состав, который здесь использовали для вымачивания шкур. С ее помощью разобрались в его рецептуре, ибо названий всех компонентов, даже записанных, я не знал, поэтому самостоятельно это дело освоить не мог. Она же оценила сделанные мной иглы для прошивки кожи, шила прямые и с крючком, для протаскивания нити. И механизированную прялку для производства нитей, как из овчины, так и из конопляной кудели. Летом, кстати, мы нашли ручьи, где вымачивалась конопля, но так как не знаем всех секретов ее изготовления, а никаких записок по этому поводу я не обнаружил, то просто перевернули несколько раз снопы и взяли из разных мест образцы, чтобы попробовать их размять. Валки для этого были. Но результата не было! Тут полный прокол, требуется кто-то, кто будет заниматься этим вопросом. Зима есть зима, кроме возни в лаборатории и мастерской, приходилось обегать владения и настораживать ловушки, перенося их все дальше и дальше от дома, чтобы под корень не подсекать популяцию куньих. В один из таких дней, уже в феврале месяце, я выскочил на проверку ловушек с четырьмя собаками и Никифором, который волок за собой розвальни с моим нехитрым скарбом: палаткой, спальным мешком, продуктами, и на нем предполагалось транспортировать туши более крупной добычи, ежели она попадется. Маралы и различные олени здесь не редкость, а разделывать их и таскать кусками – себе дороже. Волков никто не отменял, здесь их довольно много, но больших стай я не видел и не слышал. Сам я не верхом, а на лыжах. Для охоты я сделал С-96-9 с удлиненным стволом. Гильзу я не менял, просто не вальцевал дульце. У 7,62 останавливающее действие маловато для крупного зверя, вот и пришлось изгаляться, после того как осенью пришлось четыре дня бегать за подранком марала, которого удалось достать только с шестого выстрела. Поневоле пришлось заняться увеличением калибра, внешним «толстым» магазином и новым кобур-маузером, приставным прикладом. В общем, повторять мучения братьев Маузер, у которых этот пистолет не приняли на вооружение ни в одной стране мира, вот и пришлось рекламировать его как охотничий карабин.