— Не могу сказать, Альялье, — виновато выдохнул мой сегодняшний противник. Господин недовольно изогнул губы и прищелкнул пальцами, призывая какую-то магию. Воин чуть вздрогнул, как от боли, из уголков глаз брызнули алые капли и не думаю, что это слезы. Кровь.
— Я сражался с человекоподобным существом, — дрожащим голосом закончил воин.
— Плохо, Эльеттэ, очень плохо. Ты расстроил меня, — задумчиво выдохнул Альялье.
— Я буду счастлив принять любую кару, властительный, — воин грациозно опустился на колени чуть в стороне от кресла…. Или трона?
— Не сомневаюсь, — тихо фыркнул господин и, повинуясь его жесту, один из рабов поднес ему золотое блюдо с крохотными змеями. Выбрав одну, демон взял её и поднес к покорно протянутой навстречу руке воина. Рептилия тут же вцепилась в плоть…. Как ни странно, у неё, в отличии от обычных змей, зубы не ограничивались парой ядовитых клыков: прогрызая себе дорогу в живой плоти, она скрылась в теле провинившегося. И лишь судорожно сжатые губы демона подсказывали, что боль при этом гораздо сильнее, чем от простой механической травмы…. Была в змейке какая-то магия. Или яд.
Альялье проводил полным равнодушного любопытства взглядом рептилию и жестом отослал раба. И тихо повторил:
— Это она?
Воин поднял на меня отчаянные глаза, пытаясь что-то рассмотреть. Тэ! Так это никогда не кончится. Да и места в этой пещере маловато, чтоб сражаться в истинном облике…. Ну и в крайнем случае я всегда смогу снова перекинуться. Миг, и в зале оказывается рыжеволосая девушка, одеждой вполне подходящая к оформлению зала: я а виновата, что у меня родовые цвета — алый и золотой? Так что платье с глубоким декольте, и подметающей пол юбкой с разрезом до середины бедра вполне вписывалось в окружающую остановку. Хотя я предпочла бы, чтоб у меня был хотя бы меч. На поясе неожиданно появляется тяжесть: клинок из черного кристалла в сетке серебристых ножен абсолютно не сочетается с вечерним платьем, но… мне это даже нравится.
— Да, это она, — выдыхает Эльеттэ и склоняет голову.
— Что ж, — Альялье поджимает губы и с презрением смотрит на декольте и разрез. Если учесть, что сам он затянут в глухой балахон, можно подозревать, что меня сейчас осуждают за распущенность… демоны…, ага. Интересно, мир сошел с ума? Или, все-таки, только я?
— Я собирался говорить с тобой, — задумчиво вздохнул господин, — Но, как видно, ошибся. Кому ты принадлежишь?
Я? Принадлежу? Ттан-хе! Да что он себе позволяет?
— Мое сердце пока свободно, моя верность принадлежит моей Империи, моей волей в праве распоряжаться мой университет, — выпрямив спину тихо ответила я, судорожно вспоминая, что ещё можно вставить в ритуальную фразу. Про подчиненность жизни, кажется, говорят, лишь когда собираются мстить… или берут на себя смертельно опасное дело. Честь? Не, от неё, вроде отрекаются иногда, но я даже и случаев таких толком припомнить не могу. Ещё может кому-нибудь принадлежать свобода, но это у рабов и преступников, согласных со своей судьбой. Судьба, кстати тоже может принадлежать чему-нибудь. Например, предсказанию или проклятью. Кстати, не согласные со своей судьбой рабы говорят о принадлежности кому-либо тела….
— Я говорю о твоей плоти, женщина! — с тихим рыком, выдохнул он. Синие глаза наполнились злостью. Впрочем, мои, янтарные, подозреваю, тоже.
— Ещё никто не рискнул попытаться подчинить меня! — по телу пронеслись волны изменения, превращая кожу в чешую и обратно, — Хочешь рискнуть? — голос понижается до опасно-нежного.
Демон вновь смотрит на мои плечи, теперь уже недоуменно.
— Тогда почему ты показываешь всем свое тело? Оно достаточно красиво, что возможность увидеть его почитали наградой, — с сомнением спросил Альялье.
С трудом сдерживаю смех. Какие… необычные у них нравы. Вот бы о ком диссертацию подготовить!
— Так лучше? — следуя наитию, представляю плащ-накидку, алую при прямом взгляде и золотую на излом. Легкая шелковая ткань ложится на плечи. Все же, это грезы, а, значит, все зависти от моего желания.
Насмешливо гляжу в глаза демону и натягиваю капюшон.
Тонкая рука растерянно взлетает к ряду шипов на щеке. А в следующий миг по залу перекатывается смех, похожий на вой вьюги.
— Что ж, свободная, — со странной насмешкой выговаривает это слово, — Почему ты посмела претендовать на чужое? Моя дочь расстроится, когда узнает, что у неё захотели отнять любимую игрушку. Мне не малых трудов стоило уговорить её отпустить его в помощь нашим войскам.
Так, а это, похоже, о Асиле. Лэ! Надеюсь, он был искренен.
— Он не приносил вам клятв, — пожимаю плечами, — И он распорядился своей свободой, как пожелал.
По залу вновь разносится смех:
— Глупая! Он — вещь, он не вправе распоряжаться собой. Просто верни его и я даже соизволю простить тебе эту ошибку.
Ттан-хе! Вещь! Кажется, в Ассиде тоже было рабство, но не в такой же степени! А в Империи Небесных допустим только вассалитет, хотя мы и признаем за другими странами право на рабов, иногда даже из числа наших сородичей.
— Боюсь, мы слишком по разному видим мир. Мой народ иногда признает за кем либо право считать разумных существ своими вещами, но это другой случай. Впрочем, чтоб избежать конфликта, я готова представить Вам компенсацию по вашему выбору, разумеется, в пределах разумного, — чуть склоняю голову, подчиняясь необходимости.
Демон недовольно скрещивает на груди руки.
— Жаль, — тонко вздыхает, — Нам сложно добиться даже понимания. Едва ли мы сможем мирно договориться. Поверь, тебе лучше отказаться от своих прав на него.
— Нет. Я приняла его клятву, а, значит, согласилась защищать, как вассала, — произношу устало, но твердо.
— Боюсь, что тебе придется передумать, — раздается в ушах его голос, а пещера плавится, словно в вулкане. Алый огонь полыхает кругом. Но… разве может красный дракон бояться огня? Меняя тело, легко плыву в теплой лаве. Хуже, чем полет, но тоже неплохое развлечение.
Огонь сменяется тьмой, легкость — усталостью. Решил воздействовать прямо на меня, а не на окружающий мир? Глупый! Думаешь, я испугаюсь и начну бороться? Зачем? Если я устала, а вокруг темно — самое время поспать. А если вдруг возникнет опасность — успею проснуться. Интуиция у меня хороша-а-а-ая….
Впрочем, поспать мне не дали появившиеся непонятно откуда крылатые демоны. Хочешь устроить битву? А зачем мне драться, если я все равно быстрее летаю? Взмах крыльев и чернокожие твари не могут меня догнать.
Свободное черное небо, в котором мое сознание уже нарисовало звездочки, затягивается тучами. Внизу бьет волнами море…. Шторм.
Немного полетав меж молний и дождавшись, что они заполнили едва ли ни все пространство, поднимаюсь выше туч. Даже младенец знает, что грозу лучше перелетать сверху: они никогда не заходят слишком высоко.
Купаясь в сиянии звезд, любуюсь медленно поднимающимся солнцем. На «земле» рассветет ещё не скоро, но с такой высоты уже виден алый край. Лэ! Как же я соскучилась по полетам! Под лапами все ещё «кипит» хаос бури. Надеешься, что выдохнусь? Глупый! Разве ты можешь устать сидеть? Разве что, заскучать от ничего не делания, но мне и это не грозит. Легкое парение в рассветных лучах легко сменяется стремительными кувырками и — обратно. Как же я люблю парить в бескрайних, чистых небесах. Хотя, на горизонте иногда мелькали темные точки, но — несколько минут стремительного полета — и никто уже меня не тревожит.
Да, если закрепить сон знаниями о реальном мире — изменить его сложно. Тем более, что это — мой сон!
Вдруг, прямо передо мной вынырнул… грифон! Ну да, горние умеют строить порталы… вот только демону никогда помогать не будут!
Уворачиваясь от столкновения, зову мыслеречью:
— «Ты что здесь делаешь!»
— «Замолчи и умри!» — яростный клекот.
— «Почему это? Во-первых, это ты в мой сон влез — вот ты и умирай!..»
— «Сон? Уверена?» — насмешка пернатого, упорно не желающего отставать.
— «Знаешь, я могу представить, что какая-то немыслимая сила перенесла меня в нижний мир…. И даже, что это его исконное свойство, создавать вещи в ответ на одно лишь мысленное движение…. Но вот куда тогда делась та одежда, в которой я засыпала? И, во-вторых, почему ты помогаешь нижнему?»