Все время пока у входа в шхеру кипел бой, люди на стоявших у берега судах безучастно наблюдали за развитием событий. Однако искус добить ослабленных потерями победителей и остаться единоличными владельцами всей "болтающейся" в заливе "посуды" оказался слишком силен. Не успели стихнуть выстрелы и вопли сражающихся, как туши их кораблей, медленно, но неотвратимо, повинуясь дружным усилиям гребцов, двинулись к месту сражения. Когда они приблизились на столько, что с борта "Надежды" споро готовящейся к новому бою, уже невооруженным глазом стало возможно разглядеть новых противников, Теглев сложил ладони рупором и крикнул:
— Эй, православные! Да вы никак воевать нас собрались?
Теперь и Костя сообразил, кто перед ним. Поморские лодьи, выглядели именно так, как их изображали на книжных иллюстрациях.
На нос одного из кочей поднялся костистый мужик с худой, благообразной физиономией и рыжей, окладистой бородой. Жирно лоснящаяся от влаги, поблескивающая серебристой чешуей кольчуга несколько мешковато смотрелась на его тощей, нескладной фигуре.
— Вы кто же такие будете? — неожиданно густым басом проревел он в ответ.
— Посол Великого Князя Московского к Великому Князю Новорассейскому, боярин Теглев — Евфстафий горделиво приосанился и вызывающе задрал стриженую бороденку — а ты кто?
Конечно, никаким послом в полном смысле этого слова вышеуказанный боярин не являлся, никаких посольских полномочий он не имел. Вернее было назвать его подсылом. Карьера тайного соглядатая, у сего почтенного мужа не заладилась в самом начале, хотя и нельзя сказать, что закончилась она полным провалом. После стремительного разоблачения он вернулся в Новгород к своему работодателю, вовсе не с пустыми руками. Собранная странными обитателями Грюненбурга и переданная ему в эти самые руки разведывательная информация об Ордене, позволила Теглеву частично реабилитироваться в глазах начальства. Обратно в Ливонию он вернулся уже если не послом Московского князя, то, по крайней мере, дипломатическим представителем Новгородского наместника. В коем качестве и последовал за Ляшковым и Компанией в Новый Свет. С тех пор минуло уже четыре года и вот теперь, по мнению наших героев, настало время для установления официальных дипломатических отношений между Русью Заморской и Московским Княжеством, и не последнюю роль в этом начинании должен был сыграть скромный новгородский дворянин.
Как бы то ни было, должность Теглева произвела надлежащее впечатление на поморов, и вскоре их предводитель прибыл на "Надежду", дабы лично засвидетельствовать свое почтение высокому начальству.
Холмогорский купец Кузьма Житников, уже не первый раз хаживал со своей артелью в норвежские, и даже датские порты. Туда, как правило, возил воск, пеньку, деготь и поташ, обратно возвращался с грузом железа, свинца и олова, спрос на которые, на Руси, всегда был традиционно высок. Несмотря на всю иконописную внешность почтенного негоцианта, царствие небесное, за дела земные ему вряд ли грозило, поскольку пройдохой был изрядным. С власть предержащими, как своими, так и заморскими, предпочитал не ссорится, и всегда знал, кому и сколько следует "отстегнуть", отчего всегда оставался в "шоколаде". Да и в море ему везло, мужики в артели подобрались боевые, и веслом и топором орудовали одинаково ловко, крови своей и чужой не боялись, оттого и все нечастые встречи с другими судами обычно оборачивались прибылями, иногда и немалыми для предприимчивого купчины. Ничего не поделаешь, в те далекие и суровые времена торговец зачастую подрабатывал ремеслом пирата. Свидетелей, как правило, в живых не оставалось, а море хорошо умеет хранить чужие тайны. В свою очередь и удачливый пират не чурался торговых операций, если подворачивался случай выгодно сбыть честно награбленный товар.
Однако на сей раз, удача покинула своего любимца и два его коча, возвращавшиеся домой с полными трюмами, будучи застигнуты штормом, вынуждены были искать убежище, в первом, подвернувшемся под руку фьорде, где и едва не подверглись атаке жадных до чужого добра местных жителей. Неизвестно чем бы обернулась дальнейшая коммерческая карьера Житникова, не окажись случайно на пути у разбойников новоросская каравелла.
Доподлинно неизвестно, что побудило Кузьму остановить атаку: толи привычное желание жить дружно с любыми властями, толи впечатлила быстрая расправа новороссов над пиратами, но к новым знакомцам купец отнесся весьма уважительно, хотя и "себя не ронял", держась со свойственным вольному новгородскому люду чувством собственного достоинства.
Для Кости же новое знакомство оказалось настоящим подарком судьбы. Еще бы одним махом он обрел и надежных проводников до самых Холмогор, о местонахождении которых имел весьма приблизительное понятие и обзавелся некоторыми связями в торговых кругах русского Беломорья. О такой удаче можно было только и мечтать.
Надо ли говорить, что как только стих шторм "Надежда" подняла паруса и устремилась на север, плотно держась в кильватере купеческих лодей. Но оставим наших героев продолжать трудное плаванье, описание которого скорее утомило бы, чем развлекло читателя, и мысленно преодолев бескрайние океанские просторы, вновь вернемся на берега дикого континента.
Глава 7. В которой Егор выходит на тропу войны
Округлый борт лодьи с глухим деревянным стуком коснулся тесаных плах причала. От небольшой группки встречающих отделилась парочка молодых парней, они подхватили брошенный с борта швартовочный конец и сноровисто его петлю на толстую, дубовую плаху причального кнехта. Егор соскочил с планшира невысокого лодейного борта и осмотрелся. В этом углу своего княжества ему до сиих пор побывать как-то не доводилось. Фактория Делавар, разместившаяся в устье одноименной реки в том месте где она впадает в залив с тем же названием, как уже наверное поняли сведущие в географии читатели, располагалась на месте современного нам Уилмингтона. Ничего примечательного на первый взгляд она собой не представляла. Примерно пятиметровая, широкая башня блокгауза и двухметровый частокол из за которого выглядывали крытые тесом крыши нескольких строений, вот пожалуй и все. Важно было другое, фактория являлась самым южным пунктом новоросских владений на восточном побережье континента. Ляшков еще раз окинул взглядом неказистые, но добротно слепленные бревенчатые постройки и направился к встречающим.
— Здрав буди княже — приложив руку к груди, учтиво поклонился русобородый, среднего роста мужик в крытом синим сукном кафтане, стоявший во главе небольшой группки людей — поздорову ли княгиня с княжичем? Легка ли дорога?
— Здорово Игнат — Егор в нарушение всех дворцовых этикетов крепко пожал сухую, твердую как доска ладонь — нормально все, добрались и ладно. Ну, сказывай чего тут у вас.
— Беда у нас Егор Михалыч, басурмане немирные большой силой поднялись. Ленапы бают одним им никак с ворами не совладать а у меня войско всего раз, два да и обчелся — казенный приказчик Игнат Постолов оправдываясь ткнул в сторону небольшой группки своих подчиненных: четверых европейцев и двоих туземцев тесной кучкой собравшихся поодаль.