Первые, робкие, солнечный лучики, просочившись сквозь затянутый слюдой оконный переплет, пробежали по лицу. Внизу, в подклети радостно завопил петух, восторженно приветствуя наступление нового дня. Щебенкин открыл глаза, потряс головой, разгоняя остатки сна, рывком сел на зашуршавшем свежим сеном, крытым чистым полотном тюфяке. Сладко потянулся, до хруста в суставах, босые ноги ощутили прохладу свежевыскобленных половиц. Разгоняя кровь по жилам, сделал несколько приседаний и помахал руками. Пригнувшись, чтобы не зацепить головой низковатую для его двухметрового роста притолоку, вышел в просторную горницу. Пожелал доброго утра хлопочущей возле жарко натопленной русской печи Агафье, молодой, лет шестнадцати отроду, хозяйской приживалке, приставленной кормить и обстирывать постояльцев, и направился в сени.
За ночь вода в большой деревянной бадье подернулось тонкой коркой льда, Костя ручкой ковша раздолбил ледок, зачерпнул воды. Выскочив на улицу, наскоро поплескался, поливая сам себе, и юркнул в блаженное тепло терема. У стола в ожидании завтрака уже собралась почти вся его немногочисленная свита.
Не успели они приступить к трапезе как дежуривший у ворот гвардеец, доложил о приезде Теглева.
— Хлеб да соль честному народу! — почти сразу же за докладом в горницу, шумно оббивая в сенях снег с сапог, ввалился Евфстафий. Сдернув с головы колпак, широко перекрестился на поставец с иконами в красном углу. Весело подмигнул, осклабившись, потер руки — ай да я, как раз к столу поспел!
— Не побрезгуй боярин — Агафья с поклоном подала ковш с исходящим ароматным парком сбитнем — отведай, с мороза.
— А и отведаю — гость в несколько глотков выпил горячий, пряный напиток, вернув посудину, попытался облапить уворачивающуюся служанку — хорош сбитенек, да и девка хороша, гладкая да пригожая.
— Здравствуй Евфстафий Юрьич, ты по делу? Или в гости заглянул? — приветствовал новгородца Щебенкин.
— Ага, в гости — хитро ухмыльнулся Теглев — но по делу.
— Ну, садись к столу, поешь, а дело подождет.
Боярин не заставил себя долго ждать, присел к столу и, извлекши из чехла на поясе ложку, запустил ее в миску с кашей.
Некоторое время едоки в полной тишине сосредоточенно работали ложками, наконец, когда с нехитрым, но весьма обильным завтраком было покончено, Костя выпроводил из горницы починенных и оставшись один на один с Теглевым, приступил к расспросам.
Новгородец долго ходить вокруг да около не стал и быстренько выложил, зачем собственно явился в такую рань.
Выяснилось, что после полудня новоросского посла желают видеть в кремле, и не кто-нибудь, а сам великий князь московский Василий Иванович. С одной стороны этого известия Щебенкин ждал уже давно, собственно ради этого в Москву и приехал, но вот с другой стороны… В свете последних событий от подобной встречи можно было ожидать всего, чего угодно. Паранойя взвыла со страшной силой. Разгулявшееся воображение живо нарисовало, как у кремлевских ворот его хватают княжеские дружинники. Ну а там выбор перспектив достаточно широк от пожизненного содержания в тюрьме (что маловероятно, все-таки не велика птица), до смертной казни. Ну а тут, фантазии есть, где разгуляться. Кто знает чего тут положено для убийц и государственных преступников. Тут тебе и дыба, и четвертование, и сажание на кол, да мало ли еще развлечений предки себе придумать могут, с новоросским послом Константином Щебенкиным в главной роли. Б-р-р. Да простое повешение или отрубание головы по нынешним то временам может оказаться невиданным актом милосердия. И попробуй, докажи, что ты ни в чем не виноват, и всему виной нелепая случайность. О презумпции невиновности местные судьи по простоте душевной даже и не слышали.
Хотя вроде по виду и поведению Теглева не похоже на ловушку, но с другой стороны Евфстафия могут использовать и втемную.
Погруженный в эти невеселые мысли Щебенкин собрался, и прихватив с собой пару сопровождающих и полагающиеся в подобном случае подарки направился в путь.
Впрочем, на некоторое время предоставим нашему герою самостоятельно следовать уже знакомым маршрутом, а сами отвлечемся ненадолго, чтобы рассказать любознательному читателю о тогдашнем хозяине кремлевских апартаментов и его эпохе. Великому князю Московскому и всея Руси, князю Новгородскому и Владимирскому шел в ту пору двадцать седьмой год. Московский престол он занял совсем недавно, не прошло и полугода. Не было в нем ни отцовской энергии, ни таланта правителя. От недавно покинувшего этот грешный мир родителя своего Ивана III, унаследовал он лишь весьма жесткий характер, круто замешанный на византийском властолюбии, коварстве и склонности к интригам, коими щедро наградила сына его матушка, племянница последнего византийского императора Софья Палеолог.
К описываемому нами времени интриги, это было, пожалуй, единственное, в чем нынешний правитель княжества Московского на самом деле преуспел. Изначально воссесть на престол ему не светило, ни при каких раскладах. Ведь, дети Ивана III и Софьи Палеолог не могли занимать московский престол. Таковы были условия брачного договора. Но Софья не была бы наследницей византийских императоров, если бы смирилась с подобной на ее взгляд несправедливостью. Первой жертвой ее коварных планов стал, как нетрудно было догадаться, старший сын Ивана от первого брака и по совместительству наследник престола — Иван Молодой. Зимой 1490 года, он внезапно заболел, и через два месяца отдал Богу душу. Естественно подобный оборот событий вызвал вполне обоснованные подозрения в отравлении, было проведено следствие, но ответил за все, как всегда "стрелочник", казнили лишь лекаря.
Однако смерть Ивана Молодого ненамного приблизила "Царьградскую змею", как за глаза, весьма непочтительно именовали молодую жену Великого князя Московского злые языки при дворе, и ее отпрыска к заветной цели. Между заговорщиками и великокняжеским столом встала фигура сына умершего Ивана — Дмитрия.
Попытка убийства нового наследника с треском провалилась. Бдительные бояре разоблачили заговор. Без казней не обошлось и в этот раз, но опять пострадала "мелкая сошка". Василий Иванович отделался лишь домашним арестом.
Огромных трудов стоило Софье восстановить хорошие отношения с мужем, и добиться "амнистии" для сына. Но все-таки ей это удалось. И вскоре Иван не только сменил гнев на милость, но и подверг опале теперь уже самого Дмитрия и его мать, свою невестку Елену Волошанку, дочку Валашского господаря. Каким образом "Царьградской змее" удалось воздействовать на далеко не подверженного чужому влиянию супруга — загадка, но факт остается фактом, Иван III не только провозгласил Василия наследником престола и великим князем Новгородским, но и в 1502 году посадил его еще и на Великое Владимирское княжение.
Менее чем полгода назад Василий Иванович у постели умирающего отца клятвенно пообещал помириться с племянником, но едва став Великим Князем, сразу же приказал посадить Дмитрия в подземелье.
Вот такой человек сидел сейчас во главе длинного накрытого расшитой скатертью стола в жарко натопленных расписных кремлевских палатах и мерил Константина испытующим взглядом внимательно прищуренных глаз. Впрочем, надо отдать ему должное, был Василий Иванович не лучше, а во многих случаях и не хуже любого другого европейского, да и восточного правителя, чье правление пришлось на ту кровавую и жестокую эпоху, ныне именуемую поздним средневековьем. Ведь, как известно, особой любви к своим родственникам никто из них отнюдь не испытывал, соответственно и способов, чтобы избавиться от конкурентов в борьбе за вожделенную власть, не выбирали. Этот, хотя бы использовал свой талант интригана для того, чтобы объединить разорванную на лоскуты удельных княжеств, страну, сделать ее сильной и могучей, пусть и во главе с собой любимым.