Старая даурка вспоминала один из тех набегов, которые предпринимались маньчжурскими феодалами до 40-х гг. XVII в.
Ознакомившись с оборонительными сооружениями дауров и выяснив их численность, Хабаров пришел к выводу, что догонять тысячный отряд всадников 70 пешим людям было более чем безрассудно. Лавкай скорее всего принял отряд Хабарова за разведку, подобную той, которую посылали маньчжуры перед очередным набегом. Горстке пришельцев невозможно было закрепиться в новой земле, брать крепости и «приводить их под высокую государеву руку». В этой и других подобных ситуациях Хабаров всегда проявлял важные для руководителя и военачальника качества: трезвый ум, предусмотрительность, умение взвесить и ясно представить соотношение сил своих и противника. Сейчас перед ним стоял выбор: либо вернуться с отрядом на Тугирь и Олекму и оставить задуманное дело, либо его продолжать. Он предпочел второе.
Отойдя ближе к реке Урке и Тугирскому волоку в первый Лавкаев городок, Хабаров оставил там 52 человека во главе с Дружиной Поповым, а сам, «взяв даурский хлеб для показу» и соболей, с небольшим отрядом пошел в начале марта 1650 г. в Якутск.
В отсутствие Хабарова Лавкаев городок стал опорным пунктом засевших там русских промышленников. Весенний и летний сезон был ими использован для сбора ясака. С этой целью они ходили из городка в 12 походов и призывали дауров принять российское подданство. Первым из даурских князьцов 8 июня 1650 г. прислал ясак в 120 соболей брат Лавкая князец Шилги-ней, жена и младший сын которого были захвачены промышленниками и теперь сидели в аманатах. Вернулся в оставшиеся незанятыми 4 городка и князец Лавкай. Он также отправил ясак — 12 соболей и шубу соболью. Пришел ясак от князьца Албазы. Всего с момента ухода Хабарова в Якутск его товарищи собрали в качестве ясака 4 сорока соболей и шубу соболью из 28 пластин.
До 1 сентября русские жили в Лавкаевом городке, а затем, «за хлебной скудостью», покинули его и двинулись к расположенному недалеко даурскому городку, принадлежавшему зятю Шил-гинея князьцу Албазе. Улус Албазы был многолюдным. В нем насчитывалось до 300–400 человек. Хабаровцы потребовали там уплаты ясака. Но Албаза, учитывая малолюдство русского отряда, в котором было всего 52 человека, наотрез отказался платить его. Сидевшая в аманатах жена Шилгинея предупредила русских, что Албаза их всех хочет перебить. Тогда русские решили упредить это выступление. Недалеко от Албазина на расстоянии лучного стрельбища, они поставили острожек из одной избы и сделали в нем четыре бойницы. Затем соорудили щит на колесах для защиты от вражеских стрел. Оставив несколько. человек в острожке для прикрытия тыла, они стали приступать к городку, двигая перед собой щит и прячась за ним. Дауры посылали в их сторону град стрел. На приступе хабаровцы потеряли 4 человек и вынуждены были отступить. «И силы нашей не стало, чтобы городок взять», — сообщали очевидцы. На поднявшийся шум из соседних улусов стали прибывать дауры, и осаждающие превратились в осажденных. Им пришлось отсиживаться в острожке, ведя круговую оборону. Тяжесть положения усугублялась тем, что запасы продовольствия подошли к концу и промышленники начали голодать. Дважды, первый раз из Лавкаева городка, второй из-под Албазина, они посылали своих людей навстречу Хабарову с просьбой поспешить в Даурию.
В ЯКУТСК — ЗА ПОМОЩЬЮ
Хабаров прибыл в Якутск 26 мая 1650 г. и доложил Францбекову о вновь открытом крае. Желая заручиться и в дальнейшем его помощью и стремясь привлечь в экспедицию как можно больше людей, Хабаров всячески расхваливал новые земли. Он рассказывал про обширные луга, тучные амурские земли, на которых «родится шесть хлебов: ячмень и овес, и просо, и горох, и гречуха, и семя конопляное». Высказал Хабаров уверенность и в том, что с присоединением Даурии Восточная Сибирь будет обеспечена даурским хлебом, правда, при условии ее заселения русскими хлебопашцами: «заведутся тут в Даурской земле пашни, и… будет прибыль большая, и в Якуцкой… острог хлеба присылать будет не надобно (из Енисейска. — Г. Л.), потому что де… с Амура-реки через волок на Тугирь-реку, в новой острожек переходу толко со сто верст, а водяным путем из того Тугирского острожку на низ Тугирем-рекою и Олекмою и Леною до Якуцкого острогу поп лаву на низ только две недели».
Рассказывал Хабаров, что «по Великой реке Амуру леса темные и большие есть, что соболя и всякого зверя в них много и что амурские соболи лучше ленских». А в Амуре «осетров и всякой рыбы много», и по ее обилию Амур не уступает Волге.
Не забыл Хабаров повторить в съезжей избе и рассказ даурки Моголчак про князя Бог доя, который жил в далеком «рубленом городе», совершал набеги и брал пленных на Амуре". Неясные сведения, полученные от местного населения о южных соседях, скорее воспринимаемые как слухи, не давали основания сибирской администрации предполагать о подчинении Приамурья какому-нибудь государству. Тем более что ни Хабаров, ни его предшественник на Амуре Поярков не видели там каких-либо следов государственности: гарнизонов, администрации, сборщиков налогов и т. д. Сообщение же о набегах соседей, захвате ими заложников не смутило российскую администрацию. Ей было хорошо известно, что до вхождения в состав Российского государства многие народы, проживавшие в южных районах Сибири, подвергались нападениям калмыков, киргизов, монголов. И отрядам русских служилых людей на протяжении XVII в. приходилось неоднократно защищать от этих набегов население Сибири.
По докладу Хабарова Даурия рисовалась сказочно богатой страной, которая «против всей Сибири будет украшена и изобильна». Просьбу о необходимости посылки в Даурию помощи Хабаров подкреплял чертежами Олекминского пути (рек Олекмы, Тугиря, Урки и Тугирского волока), верхней части Амура и Лав-каевых крепостей, заметив при этом, что «такие крепости не такими людьми имать» и что «тех городов ему засесть было некем».
Выяснив, что присоединение и освоение Даурии могло принести реальную пользу казне и ему лично, воевода Францбеков отпустил с Хабаровым на Амур 20 человек служилых людей во главе с казачьим десятником Третьяком Ермолиным сыном Че-чигиным. Из якутской казны служилым выдали 3 пушки — одну медную и две железные, а также порох и свинец.
Позаботился Хабаров и о своих товарищах. На 12 из них он составил послужной список с подробным описанием их службы на Амуре и добился от воеводы их поверстания в служилые казаки. Францбеков исполнил просьбу землепроходца и сообщил об этом в Сибирский приказ в своей отписке: «По расспросу приказного человека Хабарова, которые промышленные люди с ним были, велели их за их службу и впредь для даурской твоей, государь, службы, поверстать в березовской оклад… 12 человек». Факт зачисления в службу промышленников из отряда Хабарова позволяет утверждать, что в период с 1650 по 1652 г. с Хабаровым в Даурии было не 20, как принято считать, а 33 служилых человека.
Вступление служилых людей в состав экспедиции дало возможность воеводе Францбекову именовать последнюю в официальных документах «войском», иногда «полком», участников экспедиции «полчанами» и еще раз подтвердить за Ерофеем Хабаровым звание «приказного человека». Отныне Ерофей Павлович как служилый человек стал называть себя «холопом государевым». Служилые люди, зачисленные в его отряд, обеспечивались жалованьем за счет казны. Оклад включал деньги, хлеб и соль. Каждому из них полагалось в год 5 руб., 5 четвертей ржи и 1,5 пуда соли.