В его глазах появляется сумасшедший блеск. Он наклоняется и ведёт кончиком ножа по центру моей рубашки сверху вниз.
— Я хочу слышать твои крики, когда буду трахать тебя. Это меня заводит. Никто тебя здесь не услышит. Так что постарайся: чем громче, тем лучше.
Я вскрикиваю, когда нож надавливает на мою кожу и режет её. Коротышка разрезает мою рубашку, и я чувствую на животе теплую струйку крови. Затем нож скользит мне под бюстгальтер и разрезает застежку впереди, словно её и не было. Теперь верхняя часть моего тела оголена, и они оба бросают на меня жадные взгляды. Чёрт! Не могу поверить, что это происходит со мной. Нужно потянуть время, нужно сделать что-то, чтобы неизбежное стало реальностью как можно позже. Понимаю, что когда они закончат разбираться со мной, при условии, что я это переживу, я никогда уже не буду прежней.
— Кто вы? Почему я здесь?
Глубокий смех высокого мужчины заставляет меня дернуться от страха.
— Здесь не ты задаёшь вопросы, — орёт на меня коротышка. — Это я решаю, что тебе нужно знать. Ты здесь из-за своего любимого старшего братца Брайана. Он задолжал кой-кому деньги, и нас наняли вернуть их. Я решил, что ты будешь частью нашей оплаты за нашу работу. Я получаю всё, что хочу.
Он разрезает тонкий материал моих брюк, и холодный металл оцарапывает мне кожу.
О, Боже!
Зажмуриваю глаза и молю Бога дать мне сил пройти через то, что, похоже, мне предстоит.
Только когда исчезают трусики —последняя между нами преграда — и он ужасно грубо запихивает в меня пальцы, я начинаю кричать. Я ору так, будто за мной пришли демоны из ада. Равнодушный сумасшедший смех отдаётся в комнате эхом, высокий мужчина начинается двигаться и останавливается возле кровати у моей головы. Боковым зрением вижу, что он расстегивает ширинку. Я начинаю кричать еще громче, так громко, как только возможно.
— У меня есть чем заткнуть твой большой рот, — говорит высокий, и они снова начинают смеяться. Замечаю, что коротышка уже снял штаны и теперь те болтаются у него на бёдрах. Стоя у кровати, он передёргивает себя одной рукой и жестко шарит во мне другой. Стараюсь не думать о боли, когда его пальцы рвут мою нежную плоть. Я зажмуриваюсь, слезы стекают по щекам и впитываются моими волосами.
Что-то слегка скользит по моей щеке, прижимается к моим губам, и я отворачиваю голову в другую сторону.
О, Господи! Нет. Нет. Нет! Если он засунет мне в рот свой член, то я его откушу!
Почему-то мысль о его мерзком члене у меня во рту кажется мне намного хуже, чем если бы они оба насиловали меня по очереди.
Я не смогу прожить остаток своей жизни, зная его вкус… помня ощущение, когда он был у меня во рту. От этой отвратительной мысли моё тело прошивает дрожь. Высокий сжимает пятернёй мои волосы и резко дёргает мою голову в свою сторону. В это время другой рукой он сжимает свой член. Матрас прогибается под тяжестью тела его друг, который влезает на кровать и устраивается у меня между ног.
НЕТ!
Чувствуя, как его пальцы впиваются в кожу на моих бедрах, я открываю рот и ору так громко, как только могу.
Кто-нибудь! Услышьте меня!
— Отпусти её, или я вышибу твои грёбанные мозги!
Это голос Кайла! Я перестаю кричать и задерживаю дыхание, стараясь увидеть, что происходит.
Он нашел меня!
— Если он не вышибет тебе мозги, то это сделаю я.
Я узнаю голос Дерека, и чувствую облегчение, что Кайл не один.
Парень у моей головы поднимает руки вверх и отходит. Я смотрю на коротышку, который сидит у меня между ног, и замечаю, как в его руке блестит нож.
— У него нож! — кричу я в момент, когда коротышка поворачивается метнуть нож. Звук выстрела из пистолета Кайла звучит, как раскат грома, и оружие возвращается в кобуру ещё до того, как нож падает на пол. Раздаётся возглас боли, и парень, держась за плечо, резко падает с кровати вниз. Дерек поднимает с пола нож, а потом для верности бьёт ногой коротышку по рёбрам.
— На пол! Руки за спину! — слышен приказ Кайла, а потом щелчок металлических наручников.
— Я пригляжу за ними, иди к своей девушке.
Снаружи слышится звук сирен, и я с облегчением выдыхаю: теперь с этим будет разбираться полиция.
— Дженни, ты в порядке?
Кайл снимает свою толстовку и осторожно накрывает меня, прикрывая мою наготу, а потом обходит кровать с другой стороны и снимает удерживающие мои руки наручники. Прикусываю нижнюю губу и киваю головой — меня переполняют такие сильные эмоции, что я не могу говорить. Кайл массирует каждую руку, восстанавливая кровообращение. Он расстегивает наручники на моих лодыжках, а потом опускается на колени и гладит меня по щеке. Я смотрю на него сквозь слезы и начинаю рыдать. Он обнимает меня и тянет к себе на колени. И в этот момент для меня не существует другого более идеального места.