Расстёгиваю джинсы и опускаю их так, чтобы они сами сползли по ногам. Беру Дженни за бёдра и переворачиваю на живот. Одной рукой шлепаю её по попке и потираю место удара другой. Резко дёргаю Дженни со стола, на себя, и она от удивления вскрикивает. Сажу её себе на колени, спиной прижимаю к своей груди, а ноги развожу широко в стороны — теперь её голени прижимаются к внешней стороне моих ног. Кусаю её за мочку уха и поднимаю вверх так, чтобы мой член находился у её входа. Ввожу внутрь только головку. Держу Дженни так и наблюдаю, как она медленно скользит по длине моего толстого члена вниз до тех пор, пока я не погружаюсь в неё по самые яйца. Она стонет — её жаркая дырочка привыкает к моему размеру. Одной ладонью сжимаю ей грудь, а другой обхватываю горло.
Рычу ей прямо в ухо:
— Покатайся на мне верхом, малышка. Покажи, на что ты способна.
Дженни обнимает меня за шею и откидывает голову на моё плечо, а потом вжимается в меня бёдрами. Горячими стенками внутри стискивает мой член, и я с трудом сдерживаюсь. Поднимаю бёдра, она с силой об них трётся и вжимается. Отрываю руку от её груди, нащупываю клитор и тру, зажав между большим и указательным пальцами. Контролирую силу нажима и темп, чтобы они совпадали с моими толчками. Чувствую, что Дженни снова на грани. Сжимаю ей горло, сильно, чтобы знала, кому принадлежит. Дженни кончает со стоном, стискивая мой член плотными горячими стенками. От этого ощущения — лучшего в мире — срываюсь в собственный сильный оргазм. Чёрт возьми, нет ничего лучше, чем кончать в неё, забрызгивая всю её киску своей спермой. Я как животное, которое метит свою территорию. Моя.
Отпускаю ей горло и скольжу рукой вниз к груди. Держу её крепко и, нежно прикасаясь губами, целую её шею.
Шепчу на ухо:
— Дженни, я люблю тебя.
Её тело дрожит, и она начинает рыдать. Не знаю, почему она плачет, но такой её вид разбивает мне сердце. Поднимаю Дженни и поворачиваю к себе лицом. Всматриваюсь в её наполненные слезами глаза и вижу, какую сильную боль ей причинил. Какой же я гад. Я должен как-то загладить свою вину. Обнимая её за шею, прижимаю к своей груди и слушаю её рыдания. Чувствую, что Дженни сейчас нужно именно это.
Когда слёзы заканчиваются, уношу её на кровать. Кладу на постель и сам, устроившись рядом, прижимаюсь к её спине. Обнимаю Дженни за талию и думаю обо всём, что нужно ещё сказать.
— Прости, что оттолкнул тебя. Дженни, в своей жизни я сделал много сомнительных вещей. По работе мне приходилось делать много плохого, чем вряд ли можно гордиться, но я всегда мог оправдаться, потому что делал их ради благих целей. Знаю, что причинил тебе боль, но хочу, чтобы ты знала, что я старался сделать то, что считал для тебя правильным. — Делаю паузу, вдыхаю её сладкий запах и думаю, что, возможно, чувствую этот аромат в последний раз. — Я не знал, смогу ли когда-нибудь вернуть свои воспоминания о тебе, поэтому и не хотел, чтобы ты тратила время в ожидании того, что, возможно, никогда не произойдёт.
Дженни поворачивается ко мне, и в её глазах я вижу вспышку гнева. Потом она начинает говорить.
— Ты принял решение, даже не обсудив со мной. Мы могли бы об этом поговорить, но ты даже не дал мне такой возможности. Ты просто отослал меня, как будто я для тебя ничего не значу. — В её глазах стоят слёзы. — Кайл, ты сделал мне больно, и ещё хуже, что сделал так бессердечно. Я даже не подозревала, что такое возможно, и не смогла подготовиться к подобному повороту. Я отдала тебе сердце, открылась и полюбила, а ты скрыл от меня очень важные вещи… жизненно важные вещи.
Дженни прикусывает губу и закрывает глаза. Когда снова их открывает, я тону в их лазурной синеве.
— Почему ты не рассказал мне об осколке пули?
Чёрт. Я знал, что этот вопрос всплывёт рано или поздно.
— Сначала я ничего не говорил, потому что никого не хотел в это втягивать, но потом я просто в тебя влюбился. А когда мы уже начали встречаться, я не знал, как сказать. Я ненавидел себя за то, что не сказал сразу, и мне казалось жестоким взваливать на тебя эту ношу. Я не хотел, чтобы ты думала, что каждое наше мгновение вместе может быть последним.
— Я понимаю причины, которые побудили тебя так сделать, но после всего, что было между нами, и после всех твоих ошибок, которые я тебе простила, как мог ты подумать, что я не захочу нести это бремя с тобой?