Фарш понизил громкость музыки до невнятного бормотания на периферии слуха и, натянув на себя уже давным-давно надоевший образ придурковатого раздолбая, подошел к секретарше с бейджиком "Анна" на груди третьего размера.
— День добрый.
Анна смерила Коляна презрительно-оценивающим взглядом, особенно задержавшись на его не сказать, что очень привлекательной физиономии.
Брезгливость. С редкими вкраплениями страха. Такая реакция уже давно стала привычной.
— Вам назначено? — с трудом сохраняя вежливость, спросила она.
— Можно и так сказать, пришел устраиваться у вас вирт-драйвером.
Колян не умел читать мысли, но всем своим существом чувствовал ее желание сказать: "Урод, вали отсюда. Помойка дальше по улице".
— Вы от Александра Сергеевича?
Надо же, сама вежливость, а в другой компании ему выбили зуб и выгнали на улицу. Вот что значит престижное место.
— Да, от него. Он сказал, если что немного подождать. Кстати, а что такая прекрасная дама, как вы делает сегодня вечером?
Анна поперхнулась заготовленной фразой.
— Я… а ну у меня…
В былые времена ему хватало одной улыбки и парочки заготовленных фраз, чтобы затащить почти любую в постель, или, на крайний случай, в ближайшую подсобку. О времена, о нравы…
— Иду домой, — все же она пришла в себя от наглости непонятного оборванца, — с парнем.
— Здорово, я как раз парень. Так во сколько у вас заканчивается рабочий день?
— Я…
— Фарш, скотина! Не пугай честных людей, им не за это платят, — раздался громогласный рокот откуда-то сзади.
— Видно не сегодня, — Колян печально улыбнулся Анне, — но я обязательно за тобой вернусь, красавица.
Он обернулся и тут же приглушенно пискнул.
Двухметровая гора мышц, татуировок и оптимизма, под кодовым именем "Меченый", с радостным ревом попыталась расплющить его тушку в медвежьих объятиях.
Жалобно хрустнул позвоночник.
Колян просипел нечто невнятное и крайне матерное в тщетных попытках восполнить недостаток кислорода в легких.
Спустя минуту, наобнимавшийся, ну или осознавший, что больше без воздуха старый добрый Фарш может и не протянуть, Саня поставил друга на место.
— Сколько лет, мать твою! — радостно рычал громила на весь холл, — Мы все думали, что ты помер, после той аварии. Где ты, сволочь, был?! И что там за дичь произошла?
Тут его глаза, конкретно подпорченные наследственностью и многочасовыми забегами по четвертой, еще компьютерной, части "DOOM" наконец смогли рассмотреть лицо Фарша. Точнее то, что от него осталось.
— Нда-а, братан, сильно тебя жизнь потрепала, — протянул он, подавляя в себе желание потрогать и убедится, что уродливые шрамы и пустая глазница настоящие, а не обман зрения.
— Тебя сильнее, — хмыкнул откашлявшийся Фарш, — смотришь и плакать хочется.
— Это от зависти, братан.
Меченый ненадолго замолчал, внимательно рассматривая Коляна.
Когда старые друзья сильно меняются, особенно внешне, с ними достаточно трудно разговаривать, как в былые времена.
— Ты серьезно говорил, что крутой драйвер? — Меченый, смутившись, все же отвел взгляд от темного провала на месте левого глаза Фарша.
— Я похож на человека который может так не смешно шутить?
— Знаешь, местами ты вообще на человека не похож, особенно, когда говорить начинаешь, — фыркнул здоровяк.
Фарш поскреб клочковатую щетину на подбородке.
— Ну быть рептилоидом не так уж и плохо.
— Ха, насчет рептилоидов, помнишь Ящера?
— Таки поймал?
— Таки спился, — хмыкнул Меченый, — вроде в секту, какую-то подался. Я слышал, они поклоняются Великому Восьмицилиндровому Двигателю и приносят ему в жертвы карбюраторы. Прикольные ребята, одним словом.
— Отмороженный байкер-наркоман-сектант, готовящийся к прилету НЛО… я всякого в своей жизни повидал, но такое впервые…
— Кстати, он о тебе спрашивал. И все спрашивали. Что за х#рь была на той автотрассе?
— Решил проверить что крепче, мой байк или бензовоз. А потом подъехал тягач.
— И как?
— Один-один. Но я могу отыграться.
— Нда, а я думал, что-то интересное произошло, а это всего лишь Коленьке поиграться захотелось.
— Чем бы Фарш не тешился, лишь бы людей не убивал.
— Я просто сделаю вид, что ничего не слышал.
— Разумное решение, — Колян улыбнулся, обнажив чуть желтоватые зубы, чередующиеся со вставными из поблескивающей на свету пластали, — Ладно, куда мне нужно идти душу продавать?