Так же имели место стычки с представителями власти, выливавшиеся, как в законные противостояния, так и не очень, из-за чего, опять же по разнящимся данным Несущий Слово был вне закона и числился в международном розыске.
Сие действо продолжалось достаточно большое количество лет, покуда по неизвестным причинам у Первожреца окончательно не сорвало кукушку.
Он устроил резню среди криминальных и асоциальных элементов, сел на угнанный байк и врезался в бензовоз. Остатки тела так и не были найдены. Члены Церкви в один голос заявили, что их духовный наставник отправился в иные миры, дабы уже там нести Слово Четверых, ибо в этой точке Вселенной его миссия уже завершена. И когда он выполнит волю богов в других измерениях, то они смогут пробудиться, слившись с его разумом и основать Полигон — мир, в котором окажутся все последователи этого учения.
Артем, к тому времени ставший главой ячейки культа, контролирующей несколько крупных городов, исчез при невыясненных обстоятельствах. Судьба Енота и Корусанта осталась неизвестной, вполне возможно, что они продолжили контролировать детище Костолома, но уже из тени, не привлекая к своей деятельности любопытных глаз.
Культ фактически ушел в подполье, впрочем, особо не сдавая своих позиций.
Что примечательно, четко сформулированной идеи всей этой религии Игорь так и не нашел, лишь упоминание вскользь о существовании неких написанных самим Несущим Слово книг, наименованных "Слово Четверых", в которых все это расписывается подробно и в малейших деталях.
К слову, сектанты эти были крайне странными ребятками.
Никакого вымогательства денег и отжимания квартир, как было принято у подобных организаций в те времена. Даже в конфликты эти ублюдки ввязывались крайне неохотно, но все же в случае чего могли отстоять свои интересы. Несколько вырезанных сердец вместе с отрезанными и насаженными на колья головами были тому примером.
По сути, это все, что удалось по ним нарыть.
Нет, серьезно. Больше ничего стоящего, кроме одного обрывочного видеоролика с самим Несущим Слово не за долго до того, как он совершил конец своей блистательной карьеры.
Мутное, плывущее и время от времени рябящее видео, снятое по всей видимости на допотопный смартфон, которыми в те временами были завалены почти все прилавки магазинов. Бесполезные куски пластика и микросхем…
Полутемный зал, освещенный лишь одной мигающей грязной лампочкой на зверски перекрученном проводе.
Куча людей, стоящим кругом во тьме.
Смутные силуэты с едва различимыми очертаниями, впрочем, не мешающими примерно понять, кто есть кто.
Мужчины, женщины, старики и нескладные подростки.
Совершенно разные люди, объединенные одной целью, одной идеей.
Из мрака вышагнул человек.
Заросший клочковатой щетиной ублюдок, из внешности которого особо сильно выделялись мутные, полубезумные глаза, потертые джинсы и рваная футболка с надписью "Гражданская Оборона".
Футболка была на несколько размеров больше, чем надо, а посему висела мешком, к тому же кто-то не слишком ладящий с шитьем отрезал тупыми ножницами ей рукава и кое-как зашил небольшие дыры на груди, отчего она топорщилась во все стороны обрывками ниток и имела не самый презентабельный вид.
Человек стянул ее через голову и кинул куда-то обратно в темноту.
Спортивное телосложение, заметная сутулость, ритуальные шрамы и татуировки.
Несущий Слово просто идеально вписывался в образ руководителя полулегальной секты.
— Господа, — его хрипящий голос прозвучал оглушающе громко в царящей вокруг тишине, — наша игра почти окончена.
Люди молча смотрели на него, внемля каждому слову.
— Те из вас, кто оценит риск меньше жизни могут сейчас выйти из игры.
Холодный оценивающий взгляд, скользящий с одного скрытого полумраком лица на другое.
— Бедные слепые дураки… — протянул Первожрец, и Игорь внезапно понял, что он цитирует кого-то, ибо слова неизвестного ему человека просто идеально вписываются в этот момент и вряд ли у кого-нибудь получиться подобрать нечто более подходящее, — это те кем мы были, когда только начинали наше небольшое приключение.
Грустная полуулыбка.
— Были бедными слепыми дураками, жившими никчемной жизнью, балансируя между смертью и забвением. Но пока другие довольствовались деньгами, женщинами и ромом, мы выбрали наш собственный курс.