Мальчик Сережа. Я маленько слышал.
Дети. А я видел. А я тоже немного слышал. И я.
Преподаватель. Постарайтесь, постарайтесь!
Дети стараются. Преподаватель старается вместе с ними.
Преподаватель. Страшновато. Слепому и глухому монаху было еще страшней. Он был словно один в целом мире; словно заблудился в темном лесу. Ни пения птичек, ни голоса мамы, ни даже звона колоколов.
Дети. И грома!
Преподаватель. Да, ничего ему не было слышно и ничего не было видно – полная темнота в полной тишине. Как грустно! Человек даже не представляет, какой вокруг мир, какие березки, какие в реках плавают рыбы, какие облака бегут по небу, какие красивые храмы стоят на земле русской – ничего!
Дети. Он даже не знает, кто идет.
Преподаватель. И вдруг, открываются у него глаза и первое, что он видит в мире – это икону Божией Матери – красивую, любящую, ласковую, и он понимает, что весь мир должен быть таким же прекрасным, как очи Богоматери, как её лицо, как её душа. И ему хочется, очень хочется, хоть немного приблизиться к этой небесной красоте. И мы с вами пойдет завтра на святой День Рождения храма, на престольный праздник Грузинской Божией Матери, чтобы нам стать, не когда вырастем большими, а прямо сейчас, как монах Питирим, зрячими, добрыми и отзывчивыми.
Дети. А во сколько?
Именины Вятской земли – преподобный Трифон Вятский
Когда святой Трифон был еще, как бы сейчас сказали, старшеклассником, он часто уходил из родного дома и для пропитания много трудился на службе у разных людей. Однажды, когда ему исполнилось 14 лет, он пришел на земли графа Строганова. Граф Строганов был человек богатый, у него было много-много земель, много было лошадей, овец домов и людей. Почему людей? В то время в 17 веке еще существовало на русской земле рабство под названием “крепостничество”. Я об этом говорю, потому что для сегодняшней истории важно знать, что Трифон был свободным человеком. Он сам для себя работал на земле, не гнул рабскую шею перед господами мира. Итак, на земли этого богатого человека пришел Трифон Вятский, пришел свободным мальчиком и стал трудиться не как подневольные крепостные люди из страха наказания, а исполняя все усердно и достойно. Рано утром он вставал и ходил молиться в храм Божий, потом шел на работу, где все, что ему ни поручали, совершал прилежно, не ленясь. И уже во время работы, когда он был мальчиком, он не просто работал, а молился. Он, например, убирал снег со двора и к каждой лопатке прибавлял молитву, лопаткой убирал снег и говорил: “Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня грешного” и отшвыривал снег далече от себя. Или, например, месил тесто. Тесто знаете, как месят? Двумя руками, тяжелая работа. Пот ручьем льется. И когда тесто месил, тоже молился. И какую бы ему работу ни поручали, во время работы он всегда – всегда молился.
У христиан есть обычай: мы расстаемся друг с другом и говорим: «Ну, ты помолись обо мне» И точно так же и в те давние времена был такой обычай. И вот, люди стали замечать, что если мальчику Трифону скажешь: помолись обо мне, то он помолится и тому человеку, о ком он помолился, становилось гораздо лучше: если он болел, то он исцелялся; если у него были трудные жизненные обстоятельства, скажем, мама на него сердилась или папа на него серчал, то папа переставал сердиться, и мама прощала – так было во всем. Люди это заметили и стали уже друг другу говорить: а ты сходи-ка вот к тому мальчику, пусть он за тебя помолится. И преподобный Трифон имел сердце, для всех открытое, как ладонь, он никому не отказывал: кто бы ни пришел, он за всех молился.
Но не всем это нравилось. Всегда легче бездельничать, лентяйничать, лодырничать, обзываться, ругаться, не прощать друг друга и работать спустя рукава. Вот так нравилось жить многим крепостным людям, окружавшим преподобного Трифона Вятского. Он был им укором, то есть живым примером, как нужно трудиться. Они за глаза, когда не было рядом Трифона, говорили: “Ну, нашелся тут еще один святошка-картошка, пришел тут на нашу голову!” Они давали ему всякие обидные прозвища, обзывали его, подстраивали ему разные нехорошие вещи. Например, он тесто замесит, они бросят туда соли и тесто выйдет соленым; он сложит поленницу дров, а они придут ночью, двинут поленницу – поленница упадет, а утром опять приходится складывать, иначе ему денежек за это не заплатят. И он знал, будучи еще мальчиком, что эти люди делали так не только по зависти, но их к этому принуждало невежество и рабский труд. Он терпел молился за этих злобненьких людей, Господь открывал ему их имена, Трифон говорил: “Господи, прости их, они не знают, что совершают, по чьей воле они это творят.”