— Ну, теперь все? — спросил пришелец.
Распорядитель вышел на середину поля, поднял руку вверх.
— Поступила информация, что многоуважаемый гость — колдун, — он многозначительно посмотрел на трибуну знати, — и по правилам он должен открыть лицо перед сиятельной публикой!
Толпа глухо зарычала. Так просто лишаться победителя ненавистных прихлебателей власти она не собиралась, но народ увидел стражей в проходах и притих.
— Извините, сер, — обратился к гостю распорядитель, приложив руку к груди, — но таковы правила.
— Не испугаешься?! — усмехнулся победитель.
— Не снимай, — крикнул кто-то.
— Они тебя разыщут, если даже уйдешь! — добавили с другой стороны.
Народу оказалось все равно, кто он. Гость молча снял шлем, с вызовом демонстрируя уродливую морду крысогоблина.
— Колдун, урод! Убить! — донеслись с трибуны властной знати жидкие выкрики.
Зрители зло переглядывались, явно не разделяя это мнение. Народ, имевший от правителей лишь проблемы и беды, готов вознести кого угодно на их место. А после оскала родной власти морда Лэзи казалась лицом красавицы, и если б не клинки стражников… На поле выехали всадники с арканами и сетью наготове. В душе Лэзи дрогнул, противников было слишком много. За спиной пропел рог, ловцы остановились. По склону спускались, построившись клином, закованные в сверкавшие на солнце панцири воины. Щиты, шлемы — все из сплава, которым так славилась страна. «Теперь, точно, конец. Зря я впутался. Даже если поднять народ — не одолеем, их сотни три, а мой меч один», — подумал оператор. Но народ почему-то расступился, с почтением и радостью…
Эреб весь обратился в зрение и слух, подумал: «Согласился бы, а кто он — мне, в сущности, все равно».
Тем временем вершина клина перестроилась, встав за шестью крестьянами с вилами. Первая шеренга разомкнулась, пропустив человека, неотличимого от остальных. Вообще у воинов отсутствовали гербы или иные знаки отличия.
— Твой первый легион прибыл, посланник, — доложил воин, — остальные будут позже.
По трибуне знати пронесся шорох недовольства, — намечался передел собственности… Лэзи оторопел.
— Вспомни рабов у перевала, посланник Азырен, — прошептал воин, добавив еще тише. — Здесь много ушей, — и преклонил колено, поцеловав руку.
«Ура, ура посланник Азырен!» — прокричали воины, троекратно ударив древками о землю.
Теперь о нападении на незваного гостя не могло быть и речи. Он обвел взглядом ликующие трибуны.
— Где же мой приз?
— Представьтесь нам — откуда вы? — нашелся распорядитель.
— Посланник Азырен, пришел на землю вашу вместе с двойной звездой!
Люди любят чудеса, это осталось в них даже после жерновов мельницы Януса. Они ответили бурной радостью. У Лэзи даже зародилась мысль: «Уж не подстроено ли это все?»
«Пора», — решил Эреб, нажимая камень в кулоне.
— Прошу в замок Тонмен, правитель Альбхалибда! — разнесся над ристалищем голос, подобный грому.
Над полем повисла могильная тишина. Но победитель, нисколько не смущаясь, махнул рукой своему войску и зашагал к замку. На трибунах сильных мира сего пронесся злорадный смех. Колонна обогнула холм и остановилась у ворот Тонмена.
Каменный трон испытаний и Эреб ждали его.
— Приветствую тебя, будущий правитель! Я управляющий делами, хранитель трона, мое имя Эреб.
Ни пренебрежения, ни подобострастия, ничего не почувствовал в этом голосе Лэзи, только констатация положения вещей.
— Почему будущий правитель?
— Ты должен пройти испытание троном.
— Это ловушка?
— Ты можешь считать, как тебе хочется, но такова воля ушедших.
Лэзи окончательно запутался во всех этих традициях, но и отступать не хотел.
— И в чем заключается эта «воля»?
— Ты должен усидеть на нем, — Эреб указал на каменный трон на ступенчатом возвышении у стены.
Лэзи пожал плечами и плюхнулся на сиденье.
— Холодное, — констатировал он.
Дальнейший разговор с чем-то неизвестным происходил словно внутри его головы…