– Мы резали друг друга, как умалишённые. Я убил, наверно, сотню нандийцев. И многих моих товарищей они убили в отместку.
Орон тяжело вздохнул и произнёс:
– В Волчьей деревне живут, в основном, нандийцы.
– Отличная новость.
– Беглецов в деревне немного, но ветераны той войны, думаю, найдутся.
Ратибор проскрежетал зубами и спросил:
– Можешь предложить другой способ добраться до реки?
– Нет.
– Тогда придётся мне идти в Волчью деревню.
– Как знаешь.
Путники двинулись дальше, продираясь сквозь чащу и лавируя между ворчащими в стороне демонами. Бэюм распознавал тварей издалека и вёл Ратибора безопасными маршрутами. До цели добирались медленно, а каждый шаг стоил дорого.
Разговаривали по пути немного, ведь даже шептаться было чревато.
Когда стало вечереть, Бэюм занялся поиском ночлега и выбрал укромное местечко под кедром, зависшим на краю обрыва. Под его корнями можно было устроиться, почти как под крышей. Сушняка вокруг было полно, так что сбор надолго не затянулся. Бэюм разжёг костёр, отогнавший темень и холод.
Подкидывая хворост, охотник вдруг начал напевать что-то под нос. Не прошло и пяти секунд, как певец осёкся и огляделся по сторонам. Ратибор вопросительно уставился на орона.
– Раньше в этих краях говорили на другом языке, – пояснил Бэюм. – Родители научили меня одной песне на этом наречии. Впрочем, я даже смысла её не знаю.
– Ты как будто испугался чего.
– Я иногда напеваю песню про себя. А сейчас вслух вырвалось – нельзя так делать.
– Почему?
– Есть такие демоны – звонкоголосые. Они слышат старый язык за многие вёрсты. Приходят на звук и воруют у говорящего голос. Кого-то делают гнусавым, кого-то заикой, а кого-то вовсе немым. Но я больше мычал, чем пел, так что, думаю, обойдётся.
Покопавшись в сумке, орон достал пару кусков вяленого мяса. Один протянул Ратибору:
– Будешь?
– Спасибо, не откажусь. Что это?
– Оленина, – ответил Бэюм и откусил добрый кусок.
– Не брезгуешь дальними родичами?
– А у вас, что же, телятину не едят?
– Едят, но не все. Простому сословию не зазорно, а у тех, кто статусом выше, считается дурным тоном. Предпочитаем овец и лошадей.
– Как будто у разных зверей разное мясо. По мне так хоть соседа своего сожри. Вопрос только в его родственниках, которые придут мстить.
– Возможно, здесь оно так и есть.
– Везде так. Разве что в Пяти Землях родни больше, и прознаёт она быстрее.
Ратибор не стал продолжать разговор, уходящий чёрт знамо куда. Вместо этого он огляделся, и вскоре заметил белку. Грязно-рыжая зверушка спустилась по стволу и застыла, принюхиваясь. В какой-то момент она встретилась взглядом с туричем. В её глазах мелькнула разумная искорка, а затем… мордочка белки исказилась зубастой улыбкой. Напугав так дюжего воителя, создание уползло вверх по стволу.
– Видел белку? – шепнул Ратибор.
– Нет, а что?
– Она мне улыбнулась. И пасть у неё оказалась, наверное, шире, чем у сома.
– Это дух был, – спокойно сказал Бэюм. – Звать его аука. Любит за охотниками подслушивать, чтобы потом их голоса изображать.
– Чтобы с пути сбивать? Как в сказках?
– Ага, из шкуры вон лезет, чтобы заманить кого в дебри. Подобных ему немало: духи обожают следы затаптывать, засечки на деревьях ставить. Лишь бы кто заблудился, утонул в болоте или нарвался на медведя.
– И зачем им это?
Прожевав оленину, орон ответил:
– Они же падальщики. Ты сгинешь, а они сбегутся тебя обгладывать. А иначе что тебе эта белочка сделает?
Бэюм подбросил хвороста и продолжил:
– Но, надо сказать, лесные духи не так опасны. Шкодники, способные погубить разве что ребёнка. Или того, кто впервые в лесу оказался.
– Видел у вас домового.
– Мышей гоняет. Вообще, от них может быть польза. У духов, и даже демонов, свой кодекс чести. Умудришься сделать их своими должниками, отплатят сполна. Так что, вот такие они, духи. Есть они и есть, проще внимания не обращать. Знаю, в Пяти Землях они не водятся.
– Карф с Игуном рассказывали?
Орон кивнул и, прожевав, добавил:
– А профессор каменный даже объяснил, почему. В общем, здесь магический эфир свободно витает. Как ветер. А у вас движется строго от башни до башни. Как струны натянут. Разумным расам не слышно, но такой эфир издаёт звук, от которого духи и демоны бесятся.
Ратибор подобного не слышал даже от туричских волхвов. Хотя общался со многими.
Ночь принесла непроглядную темень. Лишь луна и звёзды виднелись сквозь кроны. Турич решил задать актуальный вопрос:
– На спящих духи не кидаются?
– Украсть что-нибудь могут. Корку хлеба, не больше.
– Значит, спать можем спокойно?