– Война с нандийцами была нужна Джовите. Он давно желал завоевать Нандийское Содружество, сперва силами ангелов, а затем и големов. Столетиями терпя неудачи, крылатый бог навязал туричам свою веру, обещал положить конец междоусобицам, принести мир нашему народу. А в итоге воспользовался нами и отправил в бой. И нандийцы с туричами захлебнулись кровью.
– И, тем не менее, эта кровь на твоих руках.
– С этим я спорить не собираюсь.
Настроение в зале поменялось. Вождь задумался, холодно оценивая ситуацию. Двое нандийцев кипели от ярости, а тот третий словно бы засомневался в своих обвинениях. Сторонние зрители и ненавидели Ратибора, и готовы были простить, и просто смутились, не понимая даже, кто такой Джовита.
Бедрианг почувствовал, что пора принимать решение. Но спешить мудрый вождь не стал, поэтому спросил:
– И зачем же ты пришёл сюда? Ищешь убежища?
– Я ищу здесь того, кто поможет мне добраться до широкой реки на востоке. Задерживаться в деревне я не намерен.
– Не задержишься, – пробормотал готовый броситься в атаку нандиец.
На чёрной коже сказавшего появились жёлтые полосы. Ратибор окончательно вспомнил, как сражался против нандийцев с подобной боевой раскраской.
– Понимаю, о какой реке ты говоришь, – сказал Бедрианг. – Для чего пускаться в столь долгий путь?
– Вождь, это к делу не относится, – вмешался обвинитель.
– Помолчи. Так что скажешь, Ратибор?
– Я надеюсь отыскать там способ вернуться в Пять Земель. После всего случившегося мне не будет покоя, пока я не отомщу Джовите.
– Ты собрался мстить богу? – ухмыльнулся вождь.
Ратибор сделал несколько шагов вперёд, чтобы Бедрианг лучше его слышал. Один из обвинителей турича двинулся, было, навстречу, но товарищ остановил его. Зал притих, и в этот момент началась речь Ратибора, звучная, как в те минуты, когда турич напутствовал свой отряд:
– Джовита принёс войну в мой дом, учредил тиранию над моим народом, убил князя, которому я служил всю жизнь. Джовита разлучил меня с женщиной, которую я люблю и от которой не надеюсь получить хоть весточку. За всё это я убью его и даже не посмотрю, бог он или нет.
Бедриангу несложно было поверить в слова Ратибора. Вождь задумчиво глядел на турича, овеянного неодолимой решимостью. Слова его были честными, а замыслы грандиозными – за это нельзя было не уважать Ратибора. Но отказывать трём своим дружинникам в праве на мщение тоже было непросто.
– Вождь.
Голос подал тот самый нандиец, что нашёл в себе силы выслушать турича. Гигант вышел вперёд и развернулся лицом к Бедриангу. Не задумываясь ни на секунду, он произнёс:
– Я слышу в словах турича ту же ненависть к Джовите, что испытываю сам. И ту же тоску по дому. А ещё раскаяние. Я отказываюсь от своих обвинений.
С этими словами нандиец двинулся прочь из зала. Проходя мимо Ратибора, он на мгновение взглянул ему в глаза. Турич понял, что рана в его сердце едва затянулась, и только годами молчания её можно исцелить.
Случившееся пошатнуло весы правосудия, и Бедрианг принял непростое решение:
– Раз уж даже враги верят в желание твоё искупиться божьей кровью, я позволяю тебе продолжить путь и найти оружие против Джовиты.
– Что? – возмутились обвинители. – Но вождь…
– Но если ты вернёшься не солоно хлебавши, то пощады тебе не будет.
– Вождь, но как можно прощать рогатого?
– Если он вскоре покинет деревню, то мне всё равно, рогатый он или нет. А вам двоим я запрещаю мстить Ратибору.
Нандийцы обернулись на турича, полные ненависти и обещания отыскать-таки способ поквитаться. И тотчас один из них придумал, как исполнить задуманное.
– Вождь, я прошу исключить меня из твоей дружины и изгнать из поселения.
Бедрианг скрестил руки на груди и произнёс:
– Так ты придумал обойти мой запрет? Ради мести хочет отказаться от крова?
– Ты, вождь, не терял на войне того, что потерял я.
Бедрианг сразу понял, что не переупрямит дружинника. Отведя от него взгляд, как от прокажённого, вождь проронил:
– Забирай из хаты всё, что унесёшь, и проваливай.
Нандиец кивнул и поспешил покинуть зал. Удаляясь, он сцепился с Ратибором взглядом, полным обещаний отомстить в самый неожиданный момент. Разглядывая неприятеля, турич различил шрамы от когтей на горле.
Но вот обвинитель ушёл. Остался последний из троицы, к которому и обратился Бедрианг:
– А что скажешь ты?
– Я смирюсь с твоей волей, – нехотя проронил тот, – и не стану мстить рогатому.
– На том я завершаю суд.
Собравшиеся начали расходиться. Ратибор всё не мог расслабиться и ждал, что в движущейся толпе найдётся желающий ударить исподтишка. Нандийцы всё также взирали на турича с неприязнью. Ашилус среди них сочился истинным презрением. Но вот уже в зале стало куда меньше народу, а Ратибора разве что сглазили.