Никто на Марсе не в силах нам помочь — не в силах или попросту не заинтересован. Я тоже не могу найти выход и ненавижу себя за это.
Вадиму все хуже.
Я постепенно забываю, каким он был раньше.
Сегодня я дежурила. Дождалась, пока солнце выглянет из-за горизонта и снаружи станет теплее, и нехотя влезла в скафандр. У шлюза снова накатила тревога: беспричинная и жадная, как черная дыра. Я старалась дышать глубоко, до шума в наушниках, но это не помогало. Энергоблоки купола вибрировали, песок медленно сползал с их корпусов, осыпался с хромированных боков. Тестер подмигивал зеленым, и данные на экране были в пределах нормы, а я не могла успокоиться. Все время чудилось, что кто-то стоит на гребне и тяжело смотрит в затылок. В наушниках слышалось хриплое бормотание.
Конечно, когда я оборачивалась, рваная кромка дюны пустовала. Над ней лимонно желтело рассветное небо. Ноги вязли в песке, периметр поселения казался бесконечным, а воздух из баллона — слишком жидким. Сколько раз я проделывала этот путь? Сколько раз он приходил ко мне во снах: равнина дыбится и смыкается над моей головой, а я бегу, и ноги вязнут, проваливаются по колено. Иногда из-за горизонта выстреливают черные галочки истребителей, и поселение расцветает яркой вспышкой. Радиоактивная пыль смешивается с песком.
Детские страхи. Я должна с ними справиться.
После обхода я занималась ростками пшеницы. Они уже подвяли, не топорщились зеленой щеткой, но я добавила новую подкормку в песок в контейнерах. Думаю, она должна помочь. Почва Патеры отличается от Северного полушария, где смогли вырастить морозостойкие сады, нам приходится начинать с нуля. К тому же пыль лезет везде. Устилает красноватым налетом посуду, набивается в воздушные фильтры, ежемесячно выводя их из строя. Скапливается на образцах, из-за чего те погибают. Новый мир вытесняет нас, как может. Мы сопротивляемся. Непрерывная борьба, что же окажется сильнее — марсианская природа или наше упорство?
Я, как ученый, ставлю на упорство. Должен быть способ выращивать растения в местном грунте. Определенно должен быть, мы в НИИ значительно продвинулись в разработке. Еще полгода, и у нас будут свои овощи и фрукты. Смогли же в Объединенной Европе, значит, сможем и мы. Любую ситуацию, даже самую ужасную, можно изменить к лучшему. Главное, сохранять холодную голову и следовать плану.
Об этом я напоминаю себе, когда общаюсь с Вадимом.
— Пообедаем? — спросила я, не отвлекаясь от работы. — Мне последний образец остался.
Вадим, как всегда, не ответил.
Высадив последний саженец, я поставила пульверизатор и потянулась за термокрышкой от контейнера. Та выскользнула из пальцев, чуть прокатилась по столу и громко упала на пол. Тут же загрохотало из жилой зоны. Занавеска отдернулась, и на меня нацелилось дуло пистолета. Я оцепенела, забыла, как дышать. Только и могла, что смотреть в черную точку, из которой вот-вот вылетит пуля.
— Потише можешь? — проворчал Вадим, поняв наконец, в чем дело, и неторопливо убрал пистолет в кобуру. Я выдохнула от облегчения. На один краткий миг подумала, что он выстрелит, такое дикое у него было лицо.
— Конечно. — Подняв крышку, я обработала ее антисептиком. Пистолет так и притягивал мой взгляд. — Извини.
Вадим не ответил. Нас снова разделили тишина и занавеска.
Теперь я стараюсь вести себя тише. Крадусь по дому на цыпочках, оглядываюсь. Проверяю, не мешаю ли.
Чуть позже, когда Вадим ушел в ванную, я заглянула в его планшет. На рабочем столе были открыты несколько окон. Первое — статья под названием «Правила поведения при ядерном ударе с орбиты». В других перечень погибших, марсианские зоны отчуждения, что делать с мигренями, влияние резкой разгерметизации корабля на организм.
Как же сильно Вадим боится! Его мысли заняты пережитым ужасом. Его тело — напоминание войны и плена, источник боли. Как тут вернешься к прежней жизни?
Надеюсь, когда-нибудь мы сможем это сделать.
Странно, но сейчас мне очень легко писать об этом, хотя всего час назад я думала, что покончу с собой.
Теперь мне спокойно.
Теперь у меня есть план.
Все началось с новостной передачи. Показывали повторное открытие шахт, землян на их фоне, ленточки, флаги, цитаты из новых соглашений по экспорту. Затем репортаж с годовщины поселения городка на юге, какие-то мексиканские пляски. После тональность изменилась. Пестрые костюмы уступили подтянутому ведущему в военной форме, а на фоне за его спиной показали что-то темное, растекшееся и размытое цензурой.