Но больше всего Рихо удивило, что первым нечто внятное об увиденном сказал Лейф.
— Это надо убрать, — чуть дрогнувшим голосом произнёс он, махнув рукой в сторону кровавого круга. — Иначе чёр… никто не знает, во что оно может разрастись.
Рихо кивнул — оставлять прореху точно не стоило. Пусть даже более могущественные, нежели «крысы», обитатели Бездны не смогут пройти сквозь неё без специального ритуала — куда более сложного и кровавого, чем этот, — «дыра» сама по себе отравляла всё вокруг. Недаром местные хищники не польстились на причудливо разложенные в круге останки девушки и даже мух рядом с местом ритуала было не видно.
— Надо, — отозвался Рихо. — Лучше всего сжечь… Но я не уверен, что этого будет достаточно.
— «Пламя Создателя»? — тут же живо откликнулся маг. — Церковники же им пользуются?
Рихо вздрогнул. У него перед глазами, как наяву, встали светлые потёки на полу комнаты, искра, слетевшая с пальцев чародейки… и стена огня, с рёвом отрезавшая путь к выходу.
Когда-то ему «посчастливилось» присутствовать при первом применении треклятого зелья. Церковь присвоила себе исключительное право на его использование после того, как выяснилось, что оно отлично уничтожает любые следы чёрной магии. Но прежде оно было создано одной безумной чародейкой и послужило орудием мести для другой. Последняя отправила к престолу Троих уйму неповинного народа, зато спасла самого Рихо, за что он тогда не очень-то был ей благодарен.
— Нет, — Рихо тряхнул головой, отгоняя непрошеные воспоминания. — Оно, конечно, отлично уничтожает любую мерзость, но… Ненавижу эту дрянь, чуть недоглядишь за ней, и всё вокруг уже пылает. У меня есть зеннавийский огонь, вот только не особенно много.
Лейф с интересом покосился на него, но спрашивать ни о чём больше не стал. Рихо заметил, что хоть глаза того уже не светились ядовитой зеленью, зато теперь казались чёрными из-за огромных зрачков. Выглядело это не слишком нормально, хотя с чародеями сложно было утверждать наверняка.
— Не будем рисковать, — тряхнул выцветшими волосами Лейф. — Магическое пламя сильнее, и мне уже доводилось убирать подобные следы. Я справлюсь. А вы… прочитайте пока молитву, что ли. Для надёжности, — усмехнулся он.
Рихо нахмурился — в другой ситуации он непременно одёрнул бы собеседника, позволившего себе такую дерзость, но сейчас только скупо обронил:
— Прочту, — решив, что внезапно проявившиеся способности мага пришлись чересчур кстати, чтобы затевать с ним ссору.
Глядя, как руки Лейфа вновь окутал тёмно-зелёный огонь, Рихо начал читать привычное: «Трое милосердные и защищающие, к вам взываю! Создатель даровал нам этот мир, слово Учителя несёт нам Свет, меч Воина уничтожает Тьму!..» Слова лились уверенно и чётко, и голоса остальных членов отряда подхватили молитву, отстав лишь чуть-чуть.
— Тонка стена, ограждающая Бездну, но мы стоим подле неё с мечами! — возвысил он голос, когда сквозь гул мощных потоков огня донесся приглушённый утробный вой.
Стоявший теперь к Рихо спиной Лейф, с ладоней которого всё лилось и лилось пламя, уже полностью скрывшее место ритуала, чуть пошатнулся, но тут же ещё сильнее выпрямился, продолжая уверенно направлять огонь. Рихо запоздало подумал, что магом тот всё же оказался совсем незаурядным… и постарался больше не отвлекаться от молитвы. В её силу в своих устах он не особенно-то верил, но знал, что в подобных ситуациях иногда любая мелочь может стоить дорого, и рисковать не хотел.
Наконец, пламя постепенно угасло, не оставив после себя ничего, кроме выжженной до чёрной корки ровной поверхности. И Рихо сразу почувствовал, что дышать сделалось как будто легче, хотя и жарко было настолько, что пот катил с него градом.
— Хорошая работа, маг, — обратился он к застывшему на месте Лейфу. — Церковь будет тебе благодарна.
Тот медленно обернулся к нему, как-то неуклюже переступив на месте.
— А церковная благодарность выражается только на словах? — хрипловато ответил Лейф. Рихо поразило, каким бескровным и серовато-белым — точно как у мертвеца — выглядело сейчас его лицо. — Или же — в золоте?..
— Во всяком случае она дорогого стоит, — уклончиво ответил Рихо. — Но ты её точно заслужил.
— Я польщён!.. Очень польщён, а то, знаешь ли, церковник…
Фразу Лейф оборвал буквально на полуслове, и, о чём он должен был знать, Рихо не довелось услышать. Но подхватить потерявшего сознание мага так, чтобы тот не грохнулся на землю со всего маху, он всё же успел.
***
— Вас ожидает гостья, — голос Сабира, ловко снявшего с хозяина плащ, как обычно, сочился мёдом.
Асторре ценил миловидного и гибкого темнокожего раба за его ум и расторопность, но иногда угодливость того начинала казаться чересчур навязчивой.
— Всего одна?.. Дагрун должна была приехать с чёрной девушкой, — произнёс Асторре. Чародейка собиралась сегодня привезти Тийю в его особняк, чтобы не заключать магический договор прямо в крепости, под носом у всей церковной своры.
— Колдуньи тоже здесь, и давно, господин, — поморщился Сабир — презрение к магам у него было истинно бахмийским. Агилар как-то шутя сказал, что из слуги получился бы куда более суровый воин Церкви, чем из его господина. — Но я говорил о вашей гостье, — широко улыбнулся Сабир, выделив интонацией предпоследнее слово.
И теперь Асторре отлично понял, о ком шла речь. Хотя и оказался удивлён, что Исар вновь посетила его так скоро.
— С ней всё в порядке? — спросил он, вспомнив, как однажды, ещё по ту сторону океана, любовница ввалилась к нему домой, истекая кровью и с погоней на хвосте.
— Абсолютно, господин. Госпожа захотела пройти в вашу спальню, и я не стал ей препятствовать.
— Вот и правильно, — добродушно кивнул ему Асторре. — Иди скажи ей, что я вернулся, но прошу ещё немного меня подождать.
Дагрун и Тийю Асторре, как и ожидал, обнаружил в гостиной. Старшая из чародеек сегодня сменила мужской костюм на серебристое платье по эллианской моде — с высокой талией и из тончайшего шёлка. Только неизменный кулон с сапфиром сверкал в её низком вырезе, а к нему добавились крупные серьги с теми же камнями каплевидной формы.
Подле такой блистательной особы Тийя с растрёпанными волосами и в помявшейся одежде выглядела довольно жалко. Но Асторре всё же залюбовался контрастом светлой, хоть и тронутой загаром кожи белокурой Дагрун и матовой чернотой гордого лица младшей чародейки. А потом подумал, что точно бы не отказался чуть позже увидеть в своей спальне обеих разом.
— Асторре, — протянула Дагрун, когда тот склонился, чтобы поцеловать ей руку. Вне службы она всегда звала его по имени, и он не возражал. В конце концов, если Асторре и было бы приятно услышать, как в постели его называют «командир Сагредо», то точно не от этой женщины. — Как нехорошо заставлять дам ждать!.. Я хочу сегодня ещё успеть посетить одно интересное место.
— Прости… Надеюсь, в этом месте не приторговывают какой-нибудь тёмномагической дрянью.
— Если приторговывают, то в следующий раз я посещу его уже в компании твоих мальчиков, — она ослепительно улыбнулась и тут же перешла на деловой тон: — Что ж, думаю, можно приступать к заключению договора. Кто будет вторым свидетелем?
— Сабир, он сейчас придёт.
— Ты слишком доверяешь рабу, Асторре. У тех, у кого нет свободы, нет и чести, — бросила Дагрун, за что Тийя тут же наградила её испепеляющим взглядом.
Но Асторре только пожал плечами.
— Он успел доказать свою преданность. К тому же Кеару куда-то пропал и Агилар в отъезде… А в том, что любой другой из нашего благословенного гадюшника не побежит доносить на меня Белым Псам, я никак не могу быть уверен. Уж лучше положиться на раба, моя дорогая.
Спорить с этим Дагрун не стала, тем более что Сабир уже появился в комнате. Лишь грациозно поднялась с кресла и прошествовала к одному из лучей жирно начерченной чёрным мелом четырёхконечной звезды, опутанной змеившимися густой вязью письменами, не забыв ухватить со столика короткий кинжал. И, встав на его краю, взмахом руки пригласила остальных последовать за ней.