Но тоскливый путь завершился, и он вышел в огромный зал, в дальнем конце которого виднелся алтарь перед поблёскивавшей серебром статуей, которую из-за царившей здесь полутьмы никак не удавалось разглядеть полностью. Почему-то она притягивала Рихо, и он решил подойти к ней поближе. Однако стоило сделать несколько шагов по залу, как перед самым его лицом с рёвом выросла стена пламени. Его жар заставил Рихо шарахнуться назад, но не помешал разглядеть прямо за сплетением бесновавшихся языков огня тёмный силуэт. А когда словно соткавшийся из тьмы человек повернулся к Рихо лицом, он на миг застыл на месте, не веря своим глазам, но уже через мгновение, сделав шаг в сторону огненной стены, выкрикнул:
— Габриэль!
Пламя взметнулось с новой силой, будто бы предостерегая от подобных попыток, а тот, к кому Рихо обращался, сказал с улыбкой на бледном лице:
— Всё так же рвёшься вперёд… Но эту преграду тебе, к счастью, пока не преодолеть, так что и не пытайся.
— Но, Габриэль, ты…
— Речь сейчас не обо мне, Рихо. Не о прошлом, а о будущем. Ты всегда идёшь вперёд — вот и не оборачивайся… Главное — не оборачивайся!
Рихо почувствовал, как у него перехватило горло, из которого чуть не вырвался жалкий скулящий стон. Он сам не понимал, что ощущал в большей мере: радость от встречи с тем, кого уже не надеялся увидеть при жизни; боль из-за её очевидной мимолётности или же злость на упрямого идиота. Как ещё можно было назвать лучшего друга, который отчего-то вздумал вести беседу в манере треклятых змеиных пророчиц?..
— Какого демона ты говоришь загадками?! — выкрикнул он, хотя сразу же пожалел об этом, заметив боль, вспыхнувшую в глазах Габриэля. — Прости! Прости, но я не понимаю…
— Тебе и не надо, — покачал головой тот. — Не надо. Просто защити её, слышишь?
«Её?..» — удивился Рихо, но тут же подумал, что Габриэль говорит о Лавинии, и грустно ответил:
— Я едва ли смогу это сделать. Она… теперь далеко. Очень далеко, и…
— Нет. Она близко, рядом с тобой. Защити её, иначе тут просто некого и нечего станет защищать! — Огонь трещал и выл всё сильнее, но слова Габриэля Рихо услышал чётко. Услышал, хотя и не понял их смысла — как Лавиния могла очутиться в Закатных Землях?!
А с губ Габриэля сорвалось тихое, но прекрасно различимое:
— «Тонка дверь в Бездну, но мы стоим подле неё с мечами…» Прощай, Рихо, — он поднял ладонь, медленно отступая во мрак: — Прощай, и, надеюсь, мы больше никогда не увидимся.
— Нет! — Рихо всё же сделал шаг вперёд, не обращая внимания на пламя и лихорадочно пытаясь сообразить, что бы сказать: — Габриэль, я знаю, что виноват перед тобой и мне нет прощения, но…
— Виноват только я, Рихо. Я… заигрался. Считал, что мне нечего терять. И не подумал, что за ошибки придётся заплатить не только мне, но и моим людям. Не вздумай винить себя, слышишь?
— Габриэль! — снова беспомощно воскликнул Рихо, увидев, как тьма окутывает и словно бы растворяет в себе фигуру его друга. Рванулся за ним, но почувствовал, как что-то удержало его на месте — и чуть не заорал от ужаса, увидев изящную ярко-алую ладонь, вцепившуюся в его правое плечо.
И в следующий миг проснулся, с некоторым смущением поняв, что за плечо его держит хозяйка дома, чьи костлявые пальцы немилосердно впились в руку.
— Господин церковник, — со вздохом отпрянула госпожа Руже, увидев, что Рихо открыл глаза. — Прошу прощения за грубость… Я пыталась вас разбудить, а вы никак не просыпались.
— Ничего страшного, — ответил он, сев в постели.
— Как ваша рана?
— Всё в порядке, уже не болит, — Рихо сказал чистую правду — сейчас он вообще не чувствовал, что вчера ему раскроили ногу зубы «крысы». — Но вы же меня будили не для того, чтобы поинтересоваться моим самочувствием?
— Разумеется, нет, — поджала губы госпожа Руже. — Маг очнулся и хотел вас видеть. Я подумала, что лучше сказать вам сразу, а то кто его знает…
— Вы правильно сделали, — согласился Рихо. — Я приду к нему.
Соседняя комната в доме лекарки оказалась едва ли не меньше той, в которой ночевал Рихо, но, пожалуй, светлее и опрятнее. Правда, куда сильнее обстановки его заинтересовал вид лежавшего на узкой койке Лейфа, который выглядел не более здоровым, чем вчера.
— Явился-таки, — тихо сказал тот, открыв глаза, испещрённые красными жилками лопнувших сосудов. — Ну что, церковник, вижу, вы из джунглей нормально добрались, никто вас не сожрал?
— Нормально, — сказал Рихо, усаживаясь на стоявший возле койки табурет. — Хотя если бы не пришлось тащить тебя, вышло бы лучше. Что с тобой случилось, маг?
— Немного… перестарался, — Лейф закрыл глаза, но его губы по-прежнему кривились в усмешке. — Зато вас впечатлил, верно?
— «Перестарался»? Может, ты не будешь врать, а?.. Что у тебя за магия такая, что её то нет, то сразу много?! Сколько живу, никогда такого не встречал!
— Правду говорят… что вы, Гончие, как репьи, прицепитесь — так не отстанете. Ладно, слушай, — Лейф на какое-то время примолк, видимо, собираясь с силами, но потом всё же заговорил: — Я когда-то был магом не из последних в Ковене, но теперь магии у меня почти не осталось. И пользоваться ею мне не слишком-то под силу. Устроит тебя такой ответ, церковник?
Рихо с сомнением посмотрел на Лейфа, но кивнул. Он понял, что маг явно сказал ему не всю правду, но решил, что давить на него сейчас не время.
— Зато я тебя впечатлил, верно? — хрипло усмехнулся тот, тут же закашлявшись.
— Я и не такое видел, — фыркнул Рихо. Но понял, что сочувствует магу — он и сам ненавидел показывать слабость посторонним и отлично понимал, почему тот из последних сил напускает на себя бравый вид. — И благодарен за помощь, вот только, возможно, тебе не стоило…
— Стоило… Знаешь, неплохо иногда бывает кому-то и вправду пригодиться, — последнюю фразу произнёс словно бы в полусне. Но потом снова распахнул глаза и сказал уже совсем другим тоном: — А теперь, пока я ещё… в себе, у меня, церковник, будет небольшая просьба. Исполнишь?
— Смотря что за просьба.
— Сумку мою возьми сначала, — Лейф слабо махнул рукой, и в указанной им стороне Рихо действительно увидел лежавшую на стуле большую сумку из потрёпанной тёмной кожи. — И найди там внутренний карман, в нём мешочек… тяжёлый, сразу поймёшь, что это он.
Мешочек из грубого полотна и впрямь оказался увесистым.
— Развяжи, глянь, — приказал Рихо Лейф, и тот послушно распустил завязки.
То, что лежало внутри, сначала показалось Рихо похожим на куски тёмного битого стекла, но потом он понял, что перед ним были изумруды — неогранённые, казавшиеся тускловатыми и скучными. Но точно стоившие очень и очень немалых денег.
— Это…
— Ты же понял, да? — ухмылка Лейфа стала шире. — Это товар для неё, для хозяйки. Но, как видишь, я сейчас не сильно-то гожусь, чтобы везти их в Суллану. Поэтому прошу, сделай это за меня.
— Провезти контрабанду, да? — прищурился Рихо. — Ловок ты, маг… слишком ловок.
— А у тебя, бахмиец, есть повод любить имперские власти?
— Я эдетанец!.. Но какое значение…
— Тем более — отомсти им за то, что они захапали вашу бывшую колонию!.. Тебе же это ничего не будет стоить — я бы посмотрел на того, кто вздумает обыскать офицера Гончих.
— Именно потому, что я офицер Гончих, я не могу это взять!
— Тогда просто подумай о том, что, если госпожа Обье не получит камушки и в этот раз, ей не поздоровится, — устало сказал Лейф. — Ты же понимаешь, что в Хайнрихштадте есть люди, которым она обязана?.. И эти люди очень недовольны тем, что товар пропадает. А прощать долги они не привыкли.
Вивьен!.. Вот упоминание о ней действительно заставило Рихо задуматься. Слишком уж слова Лейфа о «непрощающих» людях были похожи на правду. Когда-то по вине Рихо погиб самый дорогой ему человек, а Вивьен он хоть и не считал… близкой, но чужой она для него тоже уже не была. И разве её безопасность не стоила того, чтобы пойти против закона страны, прежний правитель которой приказал убить лучшего из всех людей, которых Рихо когда-либо знал, а нынешний и вовсе пришёл к власти благодаря сделке с Бездной?..