— Вы — бараны, — бросил Агилар. — Бесовы бараны, которые сами же с радостью кидаются на растерзание волкам!..
— На континенте тиррские псы терзали нас хуже любых хищников! — выпалил Родольф, но осёкся и с опаской посмотрел на Агилара.
Тот лишь досадливо махнул рукой и быстро спросил его:
— Как была фамилия покойной жены Эжена Бернара?
— Бернар, конечно. Какая ещё у неё могла быть фамилия, если не…
— Да девичья фамилия, девичья!
— Ах, это… Фиенн. Сибилла Фиенн, господин офицер, — с готовностью ответил Родольф.
Агилар почему-то молчал, зато его лицо являло собой на редкость красноречивую картину. Изумление теперь мешалось в его глазах с каким-то новым, трудноопределимым, но явно сильным чувством. Родольф внутренне напрягся, ожидая от церковника ещё одной вспышки ярости, но тот лишь коротко распрощался с ним и стремглав вылетел за дверь, растеряв всякую солидность.
Хозяин кабинета несколько перевёл дух, когда дверь за неприятным гостем затворилась, но теперь крепко задумался по поводу того, что же так встревожило церковника и не могло ли это как-то ещё более скверно сказаться на благополучии общины. Возможно, именно поэтому Родольф и не сразу заметил, что снова оказался в собственных владениях отнюдь не в одиночестве. Прямо перед ним стоял самый младший из сопровождавших Агилара Гончих — некрасивый, но самоуверенный и чем-то приковывавший взгляд парень с блестящими тёмными глазами и весёлой улыбкой.
— Что вам нужно, рядовой? — ворчливо поинтересовался Родольф. — Ваш командир только что разговаривал со мной и, кажется, уже выяснил всё, что ему было нужно.
— О нет, — покачал головой посетитель. — Я заглянул сюда вовсе не по поручению старшего офицера Агилара, отнюдь… Напротив. Если этот господин успел вам досадить своими расспросами, отец Родольф, то мы с вами обязательно сумеем поладить и… окажемся очень полезны друг другу!
***
На душные джунгли, наполненные шорохами и шелестом ветвей, быстро опускалась ночь. Дневная жара спала, и холодная сырость, исходившая от земли, сделалась ощутимой. Вот только Ноэми Бернар, которая пристроилась у ствола дерева, хоть и чувствовала прохладу, но не пыталась найти более сухое место. Ноэми охватило полусонное безразличие, и мысли о том, что сидя вот так можно простудиться, точно не под силу было развеять эту апатию. Какая разница, заболеет ли она, если её всё равно в ближайшие дни ждёт смерть?.. И хорошо, если та окажется быстрой.
К тому же тьма, царившая в лесу, хотя бы отчасти скрывала Ноэми от взглядов жутких дикарей, в плен к которым она позавчера угодила вместе со своим отцом. Проклятые ташайцы появились на тропе словно из ниоткуда. И путники не успели ни попытаться убежать, ни начать сопротивляться, прежде чем оказались стоящими на коленях со связанными за спинами руками перед лицом молодого предводителя мрачной оравы воинов, от которых почему-то отвратно разило падалью.
Так что теперь пленники второй день плелись по лесной тропе в окружении своих мучителей, останавливаясь лишь на ночлег и краткие дневные передышки, а Ноэми, пусть и никогда не считала себя слабой и изнеженной, чувствовала, как к вечеру всё её тело ныло от усталости. Но ни разу не пожаловалась вслух. Привлекать лишнее внимание жуткого «Ансу» — как оказалось, именно так звали главаря разбойников — или его мерзких подручных ей точно не хотелось.
— Возьми куртку. Ночью будет не холодно, зато сыро, а они даже к костру нас не пускают, — шёпот отца над ухом заставил Ноэми вздрогнуть, но потом она всё-таки кивнула — на споры тоже не осталось ни сил, ни желания. И неловко попыталась ухватить одёжку перетянутыми в запястьях руками — на привалах пленникам связывали руки так, чтобы те могли поесть без посторонней помощи.
— Я бы не хотела к костру, папа, — заворачиваясь в грубую ткань, шепнула Ноэми, глядя на тёмные фигуры ташайцев, лениво шевелившиеся у огня, разведённого прямо на тропе. Там были все их мучители, кроме пары сидевших сейчас под деревом и не спускавших глаз с пленников. Ноэми до сих пор вздрагивала, когда ей доводилась встретиться взглядом с кем-то из дикарей, но с каждым часом её страх становился всё более тупым и привычным. — Лучше держаться от них подальше… Папа, почему они просто нас не убили?!.. Что им нужно?!
— Тише, милая, тише, — отец теперь говорил едва слышно. Обернувшись, Ноэми увидела, как он покачал головой — не то с укоризной, не то попросту собираясь с мыслями. — Я не буду врать — им нужна ты. Но не бойся, пока мы не добрались до их логова, у нас ещё есть шанс…
— Папа, — Ноэми прижалась к плечу отца, с трудом удерживаясь от желания уткнуться в ткань его рубахи и всхлипнуть. — Папа, я ничего не понимаю!.. Зачем им я?
— Я никогда не хотел, чтобы ты об этом знала, но… Это из-за твоей матери. Говорят, что кровь знати древней Соланны, которая текла в её — и течёт в твоих — жилах, чем-то ценна для демонов. А тёмный бог ташайцев — то же создание Бездны, только одно из самых могущественных.
— Трое Бессмертных, — стиснув руку отца, выдохнула Ноэми, не понимая, верит ли в то, что сейчас услышала.
— Не пугайся, моя хорошая, не надо. Пока я жив, я так просто тебя им не отдам… Готовься, следующей ночью мы попробуем сбежать — я приберёг для этих мерзавцев один сюрприз. Может, он и станет для нас спасением… Да будут Трое к нам милостивы!.. А дальше медлить всё равно нельзя — иначе подойдём слишком близко к горам и ташайской древней столице. Главное, ничего не бойся и делай, что я скажу. Хорошо, Ноэми?
Она только молча кивнула, надеясь, что в полутьме слёзы, подступившие к глазам, окажутся незаметны.
***
Высокое дерево с покрытыми перистыми листьями ветвями росло очень удобно — совсем близко к ограде особняка, хотя и с внешней её стороны. И к тому же Исар, которой не раз приходилось карабкаться по отвесным скалам, ничего не стоило устроиться на одном из толстых сучьев — так, что её не было видно с земли, но при этом ей самой открывался неплохой вид на парадный вход и часть сада.
Исар удивляло, как беспечно местные жители — в данном случае некая госпожа Обье, которой принадлежал дом — относились к собственной безопасности, живя в подобных строениях с огромными окнами, тонкими решётками вместо заборов и растительностью, скрывавшей подходы к ним. Впрочем, эти земли никогда не знали больших и долгих войн. А населившие их теперь жители трикверианских стран были куда как беспечней подданных султаната, ведущих нескончаемое противостояние с Зеннавией — то вспыхивающее пожаром, то едва заметно тлевшее, но никогда не заканчивавшееся по-настоящему. Да и о тайных убийцах из Братства, сеющих собственную справедливость клинками и магией, тут мало кто слышал.
Зато вот маг, жизнь которого Исар оказалась должна забрать в этот раз по приказу наставника, подобным легкомыслием не отличался. Проклятый Беспощадным чернокнижник Дарес опутал своё нынешнее пристанище таким количеством защитных заклинаний, что Орлиная Сестра не стала даже и пытаться проникнуть за ограду. Исар всегда была смела, но не безрассудна. Поэтому она твёрдо решила дождаться момента, когда Дарес надумает выползти из логова, и уж тогда постараться решить всё быстро и наверняка.
Прижавшись к стволу дерева, Исар внимательно следила за пристанищем намеченной жертвы, но самого Дареса пока так и не увидела, по саду скользили лишь деловитые фигурки домашней прислуги. Да ещё один раз на террасе появилась темнокожая особа, чьё светлое, богато отделанное кружевами и, на взгляд бахмийки, бесстыдно открытое платье казалось слишком дорогим, чтобы его носила рабыня. Наверняка она была хозяйкой дома, хотя Исар не могла знать при этом — соратницей или пленницей Дареса. Но убивать её специально Орлиная Сестра в любом случае не собиралась, целью для неё оставался лишь крепко досадивший султанату колдун, а бессмысленных смертей Братство всегда стремилось избегать.